1937 год: Н. С. Хрущев и московская парторганизаци

Работа в комиссиях позволяла Никите Сергеевичу контактировать с руководителями разного уровня. То были партийные руководители областного и республиканского уровня (Эйхе Р.И., Носов И.П., Варейкис И.М., Хатаевич М.М.), наркомы и их заместители (Любимов И.Е., Ягода Г.Г., Гринько Г.Ф.). Однако главным все же оставалась возможность общаться с членами Политбюро. Работая в московском городском комитете партии, Хрущев мог учиться лишь у одного из них – Л.М. Кагановича. Заседания Политбюро расширили кругозор Никиты Сергеевича. Он получил возможность сравнивать наставника с другими членами Политбюро, даже более того – получать уроки руководства непосредственно от Сталина.

Практически с каждым из членов Политбюро Никита Сергеевич сталкивался по работе в комиссиях. В своих воспоминаниях, упоминая о некоторых, Хрущев дает по преимуществу скупые, отрывочные оценки. Таковы, например, воспоминания о Сергее Мироновиче Кирове, с которым Никита Сергеевич «не был близко знаком»[287], однако трижды мог сталкиваться по работе в комиссиях. Валериан Владимирович Куйбышев был охарактеризован как «уважаемый и влиятельный человек»[288]. Михаил Иванович Калинин запомнился Никите Сергеевичу своим выступлением на фабрике Трехгорной мануфактуры в начале 1930-х гг., когда ее рабочие забастовали и потребовали приезда всесоюзного старосты. И с Куйбышевым, и с Калининым Никита Сергеевич единожды работал в комиссиях. А вот со Станиславом Викентьевичем Косиором, секретарем ЦК КП(б) Украины, трудиться в комиссиях Хрущеву не пришлось. Поэтому оценка Косиора как человека приятного, мягкого и разумного[289], хотя и заслуживает внимания, но скорее должна быть отнесена к периоду 1928–1929 гг., времени работы Хрущева на Украине. Андрей Андреевич Андреев характеризовался Никитой Сергеевичем как «довольно сухой человек и формалист»[290]. С ним Хрущев работал в двух комиссиях в первой половине 1930-х гг., еще до того как Андреев стал членом Политбюро.

Каких-либо сведений, относящихся к работе Анастаса Ивановича Микояна периода 1930-х гг., Хрущев не дает вообще. Сам Анастас Иванович в мемуарах утверждает, что с Хрущевым они до 1953 г. (смерти Сталина) «близки никогда не были, хотя отношения были корректные и когда он был секретарем МК партии, и когда работал на Украине»[291]. Это подтверждает и Молотов[292]. Правда, в рабочем порядке их пути изредка пересекались. Они дважды работали в комиссиях, еще до избрания Микояна членом Политбюро, и дважды – после избрания. В 1936 г. они оба значились докладчиками на заседании Политбюро по вопросу «О плане производства сельскохозяйственных машин»[293]. Примером корректных отношений между ними может служить один незначительный факт. Будучи в 1936 г. за границей, Микоян в одном из своих писем Кагановичу передавал приветы ряду членов Политбюро и ЦК, не забыв при этом руководителей Москвы – Хрущева и Булганина[294]. Интересно также отметить, что присвоение имени Хрущева хлебозаводу № 5 Политбюро утвердило в 1936 г. одновременно с присвоением имени Микояна хлебозаводу № 11[295].

Характеристики других членов Политбюро были более развернутыми. С Серго Орджоникидзе Хрущев был знаком лучше. Никита Сергеевич встречался с ним не только в комиссиях Политбюро (трижды они работали вместе), решая в начале марта 1934 г. вопросы обеспечения Метростроя цветными металлами и в конце июня – начале июля 1935 г. проблемы текстильной промышленности[296]. От Орджоникидзе, как наркома тяжелой промышленности, зависели многие промышленные стройки Москвы, поставки того или иного строительного материала и оборудования. Поэтому как первый секретарь МГК и МК ВКП(б) Хрущев должен был часто улаживать возникающие при строительстве проблемы совместно с Орджоникидзе: по вопросу о вывозе из Москвы взрывоопасных химических заводов[297], вопросам строительства метрополитена[298] и новых мостов[299]. На совещании в ЦК ВКП(б) 14 декабря 1935 г. по вопросам строительства Хрущев даже вступил с наркомом в легкую перепалку, выясняя, кто должен отвечать за строительство в Москве коксогазового завода[300]. В воспоминаниях Никита Сергеевич несколько раз подчеркнул, что Орджоникидзе был человеком вспыльчивым[301], но «рыцарского склада характера», который пользовался большой популярностью и заслуженным уважением[302].

Власа Яковлевича Чубаря Хрущев характеризовал как простого и честного человека и отмечал, что, работая в Москве, «поддерживал с ним хорошие отношения»[303]. Хрущев встречался с Чубарем на заседаниях Политбюро, три раза выступая вместе с ним: в мае 1935 г. – по проблемам детской беспризорности[304], в ноябре 1935 г. – о плане производства сельскохозяйственных машин для 1936 г.[305], в июле 1936 г. – по сохранению и улучшению жилищного фонда в городах[306]. В 1935 г. они дважды работали в комиссиях Политбюро по выработке постановлений «О состоянии текстильной промышленности» и «О плане генеральной реконструкции г. Москвы».