1937 год: Н. С. Хрущев и московская парторганизаци

Советовался Хрущев со своим куратором по различным щекотливым вопросам. Например, когда в сентябре 1936 г. покончил с жизнью один из кандидатов в бюро МК ВКП(б), именно Каганович посоветовал Никите Сергеевичу разослать предсмертное письмо всем членам ЦК[267]. В октябре 1936 г. секретарь одного из райкомов Москвы попросил бывшего главу МК и секретаря ЦК ВКП(б) о переводе в провинцию. Ознакомившись с просьбой, тот оставил резолюцию, предназначенную Никите Сергеевичу: «лично. т. Хрущову без сообщ[ения] Дризулу, что я послал его письмо. Л. Каганович»[268]. Даже в мае 1937 г. Хрущев еще обращался за советом к Лазарю Моисеевичу – говорить или нет на партконференции о своих троцкистских шатаниях в 1920-е гг. Скорее всего, 1937 г. внес коррективы в неформальные отношения Кагановича и Хрущева. На фоне арестов многих украинских выдвиженцев Лазаря Моисеевича, оно, при желании, могло быть истолковано не лучшим образом. Однако решение Политбюро от 10 марта 1935 г. никто не отменял и контроль над московской организацией формально оставался за Кагановичем.

С уходом Хрущева из Москвы в 1938 г. оба деятеля продолжали встречаться на заседаниях Политбюро. Во второй половине 1940-х гг. им еще раз пришлось поработать вместе: Каганович был направлен Хрущеву в помощь на Украину. Даже после смерти Сталина Лазарь Моисеевич старался давать советы Никите Сергеевичу. По собственному признанию, он положительно оценил и поощрял активность Хрущева в вопросах внешней политики государства[269]. Это подтверждает черновик замечаний к докладу, присланному Никитой Сергеевичем. Каганович сделал ряд замечаний по отдельным пунктам, а по поводу одного из разделов высказался особо. Тщательно подбирая выражения, аккуратно вычеркивая одни и вписывая другие слова, он написал Хрущеву: «Что касается раздела “Некоторые принципиальные вопросы современного международного развития”, то я свои замечания высказал на заседании президиума ЦК. Надеюсь, что в той или иной форме и мере ты учтешь при окончательном редактировании… На президиуме я сказал, что я понимаю и согласен с[о] стремлением докладчика отразить новое и сделать нашу работу гибче для [одно слово неразборчиво, возможно: “привлечения”. – К. А] колеблющихся. При этом я также, как и ты, исходил из того, что мы руководствуемся одними и теми же положениями марксизма-ленинизма. В частности тем, что классики марксизма-ленинизма неоднократно подчеркивали, что их теория не догма, а руководство к действию и что поэтому необходимо подходить к явлениям общественной жизни творчески, а не догматически. Диалектически[й] материализм является теоретической основой марксизма-ленинизма, учит, что условия классовой борьбы пролетариата меняются. Поэтому, применяя основные принципы марксизма-ленинизма, необходимо учитывать изменившиеся условия. Однако при этом необходимо формулировать это новое очень четко и ясно, чтобы основные положения теории марксизма-ленинизма, составляющие его существо, не пострадали»[270]. Как видно из документа, Каганович не изменил своей привычке «к систематичности и даже к теоретизированию», на которую обратил внимание еще в 1930-е гг. Э. Кольман[271]. Однако Хрущеву, занявшему должность первого секретаря ЦК КПСС, советы бывшего наставника уже не требовались. В 1957 г. их пути окончательно разошлись.

3. Политбюро ЦК ВКП(б): Н.С. Хрущев и И.В. Сталин

В конце 1940-х гг., вернувшись опять на работу в Москву, Никита Сергеевич так выразил столичные преимущества: «Я прямо скажу, я всегда с завистью смотрю на годы, когда мне пришлось работать в Москве. Почему? Потому что, работая в Москве, работник получает такое преимущество, как ни в какой другой организации: он может видеть и чувствовать близость Центрального комитета партии. […] Отсюда исходят все директивы, все мысли и все направления. Здесь имеется возможность слышать чаще товарища Сталина и руководствоваться непосредственно его указаниями»[272]. Так, довольно кратко, Хрущев обозначил роль Политбюро (а именно оно скрывалось за расплывчатым определением «Центрального комитета партии») и И.В. Сталина в управлении СССР.