1982, Банкир

- Ну… скажем, новые анализы. К примеру, если первоначальный анализ семени Сэнд-Кастла был проведен небрежно, можно будет доказать, что его сперма всегда была в некотором смысле неполноценной, и тогда страховой полис вас прикроет. По крайней мере, есть хороший шанс.

Страхователи, подумалось мне, в этом случае предъявят иск той лаборатории, где первоначальные анализы были признаны безупречными, но это была проблема Оливера, а не моя. Главное, что он слегка приободрился и рассеянно отхлебнул чаю.

- А кобылы? - спросил он.

Я покачал головой.

- Вы должны честно сказать их владельцам, что Сэнд-Кастл непригоден к делу.

- И вернуть взносы, - уныло сказал он.

- Хм.

- Сегодня он покрыл двух, - вздохнул Оливер. - Я ни о чем не сказал Найджелу. Понимаете, это он занимается расписанием случек. Он большой специалист насчет кобыл, он знает, когда они восприимчивей всего. Я полагаюсь на его суждение, а сегодня утром он доложил мне, что две кобылы готовы для Сэнд-Кастла. Я просто кивнул. Чувствовал себя мерзко. Но ничего ему не сказал.

- И сколько еще осталось, э-э… непокрытых?

Он сверился со списком, слегка шевеля губами.

- Та, которая еще не ожеребилась, и… еще четыре.

Я оцепенел. Тридцать пять кобыл несли это семя.

- Кобылу, которая должна ожеребиться, - безжизненно произнес Оливер, - в прошлом году случили с Сэнд-Кастлом.

Я вытаращился на него.

- Вы хотите сказать… что один из его жеребят родится здесь?

- Да. - Он потер лицо рукой. - Со дня на день.

За дверью послышались шаги, и влетела Джинни с вопросительным: «Па?»

Тут же она заметила меня, и ее лицо осветилось.

- Привет! Ой, как здорово. Я и не знала, что вы приедете.

Я поднялся, чтобы тепло поприветствовать ее, как обычно, но она сразу почувствовала что-то не то.

- В чем дело? - Она посмотрела мне в глаза, перевела взгляд на отца. - Что произошло?

- Ничего, - сказал он.

- Папа, ты врешь. - Она вновь повернулась ко мне. - Объясните мне.

Я ведь вижу, случилось что-то плохое. Я больше не ребенок. Мне уже семнадцать.

- Я думал, что ты в школе, - сказал я.

- Я оттуда ушла. В конце прошлого семестра. Никакого смысла возвращаться туда на лето, если все, что меня интересует, здесь.

Она выглядела гораздо увереннее, как будто школьница была куколкой, а теперь из нее вылупилась бабочка и расправила крылья. Красоты, по которой она так страдала, пока не прибавилось, но в ее лице чувствовался характер, и оно отнюдь не было невыразительным. Она всю жизнь будет привлекать внимание, подумалось мне.

- Так что? - повторила Джинни. - Что произошло?

Оливер с отчаянием махнул рукой и сдался.

- Рано или поздно ты все равно узнаешь. - Он сглотнул. - Некоторые жеребята от Сэнд-Кастла… небезупречны.

- Как это - небезупречны?

Он рассказал ей про всех шестерых и показал письма. От лица Джинни медленно отливала кровь.

- Ох, папа, нет! Нет. Не может быть. Только не Сэнд-Кастл. Не это чудо!

- Сядь, - предложил я, но она вместо этого бросилась ко мне, уткнулась лицом в мою грудь и отчаянно прижалась. Я обнял ее, поцеловал в макушку и утешил, как мог, на время.

На следующее утро, в пятницу, я вернулся в офис и, слегка скрипя зубами, доложил Гордону о результатах моего визита к Оливеру. Он несколько раз повторил «Бог мой!», и Алек оторвался от своего стола и тоже слушал, и глаза его за стеклами золотой оправы на этот раз были серьезны, светлые ресницы медленно мигали, смешливые губы жестко сжались.

- Что ты будешь делать? - спросил он, когда я закончил.

- Честно говоря, не знаю.

Гордон пошевелятся, его рука еле заметно вздрогнула на бумагах; признак подавляемой тревоги.

- Полагаю, в первую очередь, - сказал он, - следует известить Вэла и Генри. Хотя остается загадкой, чем может тут помочь любой из нас. Как вы говорите, Тим, нам не следует пока что признавать ситуацию непоправимой, но я не могу представить, чтобы в будущем какой-нибудь владелец элитной племенной кобылы решился послать ее к Сэнд-Кастлу. А вы, Тим? Вы можете?

Я покачал головой.

- Нет.

- Вы правы, - заключил Гордон. - Никто не пошлет.

Генри и Вэл пришли от новостей в непритворное смятение и за обедом пересказали все остальным директорам. Тот, который с самого начала был против, разразился подлинным гневом и устроил мне яростную выволочку над тарелкой с жареным палтусом.

- Такого никто не мог предвидеть, - защищал меня Генри.

- Кто угодно мог предвидеть, - язвительно уколол несогласный директор, - что такой легкомысленный проект ударит по нашей репутации. Тим в одночасье получил слишком много власти, и только Иго суждение виной происшедшему, только его. Если б ему хватило здравомыслия указать на опасность, мы бы выслушали его и отвергли заявку. Только из-за его бестолковости и незрелости банк оказался под угрозой убытков, и я требую занести мою точку зрения в протокол следующего заседания правления.

За столом взвинченно перешептывались, но Генри с непоколебимой добросердечностью произнес:

- Мы все опозорены, если это позор, и нечестно называть Тима бестолковым, если он не предвидел того, что не пришло в голову ни одному из экспертов, составлявших страховой полис.