1983, След хищника

Пучинелли кивнул. Ее машину нашли в доброй миле от дома, на стоянке у фермы.

- Я проснулась в палатке, - сказала Алисия.

- В палатке? - растерянно спросил Ченчи.

- Да… ну… она стояла в комнате, но я не сразу это поняла.

- Что за палатка? - спросил Пучинелли. - Опишите.

- О… - Она слабо пошевелила рукой. - Я каждый стежок могу описать. Зеленый брезент. Около двух с половиной квадратных метров… чуть меньше. Стенки были…я не могла в ней встать. Каркасная палатка.

- У нее был пол. Очень плотная ткань. Серая. Водонепроницаемая, наверное, хотя это не имеет значения…

- Что случилось, когда вы проснулись? - продолжал Пучинелли.

- Один из них стоял возле меня на коленях и бил меня по щекам. Сильно. «Давай, - говорил он. - Давай». Когда я открыла глаза, он заворчал на меня и сказал, что я должна повторить несколько слов и потом могу снова спать.

- Он был в маске?

- Да… морда черта… оранжевая… вся в бородавках.

Мы все знали, что это были за слова. Мы все их не раз слышали, снова и снова прокручивая первую пленку. «Это Алисия. Пожалуйста, сделайте, как они говорят. Иначе меня убьют». Голос был пьяным от наркотиков, но все же узнаваемым.

- Я понимала, что говорю, - сказал она. - Я поняла, когда окончательно проснулась… но когда я говорила эти слова, все у меня в голове плыло. Я и маски-то толком не могла рассмотреть… я просто отключалась и просыпалась снова.

- Вы когда-нибудь видели кого-нибудь из них без маски? - спросил Пучинелли.

Еле заметная улыбка скользнула по ее губам.

- Я больше никого из них не видела, даже в масках. Вообще никого.

Первым человеком, которого я увидела с того самого дня, была тетушка Луиза… Она сидела у моей кровати… вышивала… и я подумала, что сплю…

- На глаза ее неожиданно навернулись слезы. - Они сказали, что, если я увижу их лица, они меня убьют. Сказали, чтобы я и не пыталась увидеть их…

- Она сглотнула комок. - Ну… я и не… пыталась…

- Вы поверили им?

Молчание. Затем она сказала «да» с такой уверенностью, что мы как наяву представили то, что ей пришлось пережить. Ченчи; который и сам верил в эти угрозы, был просто потрясен. Пучинелли твердо заверил ее, что, по его мнению, она была права. Я тоже так думал, хотя об этом и не говорил.

- Они сказали… что я в целости и сохранности попаду домой, если буду вести себя тихо… и если вы за меня заплатите. - Она по-прежнему старалась не плакать. - Папа…

- Дорогая моя… я все бы отдал! - Он сам, того гляди, готов был разрыдаться.

- Да, - сухо подтвердил Пучинелли. - Ваш отец заплатил.

Я посмотрел на него.

- Он заплатил, - повторил он, твердо глядя на Ченчи. - Сколько и где - знает только он. Иначе вас бы не освободили.

- Я был рад тому, что мне выпал шанс, после того, как ваши люди…

- защищаясь, заговорил Ченчи.

Пучинелли быстро прокашлялся и сказал:

- Продолжим. Синьорина, опишите, пожалуйста, как вы жили последние шесть недель.

- Я не знала, сколько времени это тянулось, пока тетя Луиза мне не сказала. Я потеряла счет времени… столько дней… да это и не имело значения. Я спрашивала, почему так долго, но они не отвечали. Они никогда не отвечали. Не было смысла спрашивать… но я иногда все же спрашивала, чтобы услышать собственный голос. - Она замолчала. - Странно разговаривать так.

Я целые дни вообще ничего не говорила.

- А они говорили с вами, синьорина?

- Они давали приказы.

- Какие?

- Забрать еду. Выставить… парашу… - Она осеклась, затем сказала:

- В этой комнате все это так дико звучит…

Она обвела взглядом благородные книжные шкафы, возвышавшиеся до самого потолка, обитые шелком кресла, бледный китайский ковер на мраморном полу. Каждая комната в этом доме была полна непринужденной атмосферы благополучия, старинных вещей, стоявших тут десятилетиями, сокровищ, уже воспринимаемых как должное. За свою карьеру жокея она, наверное, не раз жила в бедных комнатенках, но сейчас она взирала на свои корни, как я понимал, свежим взглядом.

- В палатке, - сказала она покорно, был кусок пенополиуретана, на котором я спала, и еще кусок поменьше, вместо подушки. Там еще была параша… обыкновенная бадья, как в конюшнях. Больше ничего. - Она помолчала.

- С одной стороны палатки была «молния». Она открывалась только на пятнадцать сантиметров… выше она была заклинена. Они говорили мне, когда ее расстегнуть, и я находила там еду…

- Вы могли видеть из палатки комнату? - спросил Пучинелли. Она покачала головой.

- За «молнией» была еще одна палатка… но слегка провисшая вроде бы… в смысле, установленная не так, как другая палатка для жилья… Она помолчала. - Они велели мне и не пытаться проникнуть в нее. - Снова молчание. - Еда всегда стояла так, что я легко могла ее достать. Прямо за «молнией».

- Что за еда? - спросил Ченчи, глубоко встревоженный.

- Макароны. - Молчание. - Иногда горячие, иногда холодные. С подливой. Думаю, консервированные. Короче, - устало сказала она, - их приносили два раза в день. И со второй порцией обычно бывали снотворные таблетки.

Ченчи было негодующе выкрикнул что-то, но Алисия сказала:

- Мне было все равно. Я просто глотала их… все лучше, чем бодрствовать.