1983, След хищника

- Хорошо… дайте и мне совет, - сказала она. - Я очень странно себя чувствую. Словно сбилась с ритма жизни, только еще хуже. Какой-то временной сдвиг. Словно иду по папиросной бумаге. Словно все нереально. Все время хочется плакать. Я ведь должна быть безумно счастлива… почему же не так?

- Это реакция, - ответил я.

- Вы не понимаете… вы и представить не можете… на что это похоже.

- Я от многих слышал, на что это похоже. От таких людей, как вы, сразу после освобождения. Они рассказывали мне. Сначала - ошеломляющий шок, невозможность поверить в то, что случилось. Унижения, специально нацеленные на то, чтобы запугать вас, заставить чувствовать себя беззащитным.

Никакой ванны. Иногда никакой одежды. И, конечно, никакого уважения. Никакой доброты, никакой мягкости. Заточение, в котором не с кем говорить, нечем заполнить мысли, только неуверенность и страх… и чувство вины… Вины за то, что не сумел сбежать в самом начале, за горе, которое обрушилось на вашу семью, вина за то, во что может обойтись выкуп… и страх за собственную жизнь, если денег не сумеют собрать или что-то пойдет не так… если похитители запсихуют.

Она внимательно слушала меня, поначалу с удивлением, затем с облегчением.

- Вы знаете. Вы понимаете. Я не могла сказать… я не хотела беспокоить их… и еще… еще…

- И еще вам стыдно, - закончил я.

- О, - она распахнула глаза. - Я… Почему я должна стыдиться?

- Не знаю, но почти все испытывают чувство стыда.

- Да?

- Да.

Она некоторое время сидела молча, затем сказала:

- Сколько мне понадобится времени… чтобы пережить все это?

На это ответа не было.

- Некоторые избавляются от последствий почти сразу, - ответил я. Но это как болезнь или смерть… рана должна зарубцеваться. Некоторые справляются за считанные дни, другим приходится ждать недели, третьи годы с этим живут.

А у некоторых рана кровоточит всю жизнь. Те, кто вроде бы посильнее, сильнее и страдают. Никогда в точности не скажешь, особенно в день освобождения.

В комнату вошла Илария в сногсшибательной красно-золотой тоге и начала включать светильники.

- По радио в новостях сообщили о твоем освобождении, - сказала она Алисии. - Я слышала там, наверху. Сделай спокойное лицо - папарацци начнут ломиться в двери прежде, чем ты успеешь моргнуть.

Алисия снова сжалась в своем кресле. Вид у нее был совершенно несчастный. Илария, немилосердно подумал я, именно для этого так и принарядилась - не хочет снова оказаться в тени.

- А насчет этих папарацци вы не посоветуете? - еле слышно спросила Алисия.

Я кивнул:

- Если пожелаете.

Илария, проходя мимо моего кресла, погладила меня по голове.

- Наш мистер Все Устрой никогда не проигрывает.

Появился сам Паоло Ченчи вместе с Луизой - он был встревожен, она, как всегда, трепетала.

- Позвонили из телекомпании, - сказал Ченчи. - Сказали, что бригада уже на пути сюда. Алисия, тебе лучше оставаться здесь, пока они не уедут.

Я покачал головой.

- Они просто разобьют лагерь у ваших дверей. Лучше будет поскорее с этим покончить. - Я глянул на Алисию. - Если бы вы могли… знаю, это тяжело… какую-нибудь шуточку, они уберутся скорее.

- Что? - ошеломленно спросила она. - Хорошие новости - короткие новости. Если они будут думать, что вам на самом деле пришлось несладко, то они начнут глубоко копать. Скажите им, что похитители обращались с вами хорошо, скажите, что вы рады вернуться домой, что скоро снова сядете в седло.

Если они начнут расспрашивать вас о том, на что вам по-настоящему тяжело будет отвечать, сбейте их с толку и выдайте какую-нибудь шуточку.

- Не знаю… если смогу.

- Мир хочет услышать, что вы в порядке, - сказал я. - Они хотят в этом увериться, увидеть вашу улыбку. Если вы сумеете справиться с этим сейчас, то это поможет вам быстрее вернуться к нормальной жизни. Люди, которых вы знаете, с удовольствием примут вас… им не захочется встретить вас в расстроенных чувствах, а такое случится, если они увидят вас в истерике.

- Она не истеричка, - отрезал Ченчи.

- Я понимаю, что он хотел сказать, - слабо улыбнулась отцу Алисия.

- Я слышала, что ты платишь за консультации, потому лучше уж примем его совет.

Мобилизовавшись в одно мгновение, семейство разыграло замечательное представление, прямо как актеры на сцене. Иларии и Луизе это стоило минимальных усилий, но Ченчи играть роль гостеприимного хозяина наверняка было неловко. Однако он встретил телевизионщиков вежливо, помог им найти розетки и передвинуть мебель. Вторая телегруппа приехала в то время, когда первая еще устанавливала оборудование, потом появились еще несколько машин, набитых репортерами - некоторые из международных агентств новостей, с шумом ввалились фотографы. Илария порхала среди них, как алая птичка, весело щебеча, и даже Луиза казалась рассеянно-любезной.

Я наблюдал за всем этим цирком из-за приотворенной двери библиотеки, а Алисия молча сидела в кресле. Под глазами ее были синие круги.

- Не могу, - сказала она.

- Они и не ждут от вас песен или танцев. Просто… ведите себя как обычно.

- И шуточку.

- Да.

- Я плохо себя чувствую.