1983, След хищника

- Просто пусть Илария будет осторожнее, - торопливо добавил я. Мне самому не удалось это ей втолковать. - Пусть будет хоть немного осторожнее. Сделайте так, чтобы она была все время с друзьями, приглашайте ее друзей в дом. Вы сами в большей безопасности - при вас всегда шофер, но вам не будет хуже, если вы еще некоторое время подержите садовника - из этого парня с бычьей шеей выйдет хороший теле хранитель.

После долгого молчания он тихо сказал:

- Я этого не вынесу, вы же понимаете.

- Понимаю, - мягко согласился я. - Но лучше начать как можно скорее.

- Это профессиональный совет? - улыбнулся он.

- Совершенно верно.

Он вздохнул.

- Мне невыносимо тяжело продавать дом в Миконосе. Моя жена любила его.

- Алисию она тоже любила. Она бы решила, что это хорошая сделка.

Он некоторое время смотрел на меня.

- Вы странный молодой человек, - сказал он. - Вы все так хорошо объясняете. - Он помолчал. - Не ужели вы никогда не поддаетесь эмоциям?

- Иногда, - сказал я. - Но когда такое случается… я пытаюсь разобраться в своих чувствах. Найти какую-нибудь логику в происходящем.

- А когда вы находите ее, вы действуете согласно ей.

- Стараюсь. - Я помолчал. - Да.

- Вы говорите так… холодно.

Я покачал головой.

- От логики вы чувствовать не перестаете. Вы можете вести себя логично, и это может оказаться очень больно. Или это может утешить вас. Или все вместе.

Немного погодя он сказал, констатируя факт:

- Большинство людей поступают нелогично.

- Да, - ответил я.

- Вы, видимо, полагаете, что каждый мог бы поступать так, если хотел бы?

Я покачал головой.

- Нет.

Он ждал, и я неуверенно продолжил:

- Во-первых, против этого восстает генетическая память. И чтобы быть логичным, вам приходится копаться в себе и рассматривать свои собственные скрытые мотивы и эмоции, и, конечно, они скрыты в первую очередь из-за того, что мы не хотим сталкиваться с ними. Потому… м-м-м… проще выпустить свои базовые эмоции, так сказать, на верхний уровень, и в результате ярость, ссоры, любовь, разность во мнениях, анорексия, филантропия… почти все, что только в голову может прийти. Я просто люблю знать, что происходит на нижнем уровне, чтобы понять, почему я на самом деле хочу того или иного, вот и все. Тогда я могу сделать это или нет. Что бы то ни было.

Он задумчиво посмотрел на меня.

- Самоанализ… вы его, часом, не изучали?

- Нет. Просто живу им. Как и все прочие.

Он слабо улыбнулся.

- И с какого же возраста?

- Ну… с самого начала. В смысле, не могу припомнить; когда я не занимался бы им. Не копался в своих собственных побуждениях. Не познавал того, что лежит в глубине сердца. Не отворачивался от постыдного… Это пугает. Честно.

Он взял стакан и отпил немного бренди.

- И это привело вас к святости? - с улыбкой спросил он.

- Н-нет… нет. Конечно же, к греху, поскольку я делал то, чего не должен, был, и я это знал.

Он широко улыбнулся, и улыбка эта так и осталась на его лице. Он начал рассказывать мне о своем доме на одном из греческих островов, который так любила его жена. И впервые с тех пор, как я с ним встретился, я увидел, как его душу несмело стал заполнять покой.

Уже когда мы летели, Алисия спросила меня:

- Где вы живете?

- В Кенсингтоне. Рядом с офисом.

- А у Попси конюшня в Ламборне. - Она обронила это как бы случайно.

Я, однако, промолчал, и чуть погодя она добавила:

- Мне хотелось бы продолжать встречаться с вами.

- Когда угодно, - кивнул я. Я дал ей визитку с рабочим и домашним телефонами и нацарапал на обратной стороне свой адрес.

- Вы не против?

- Конечно, нет. Я польщен.

- Мне нужно… именно сейчас, недолго… нужна опора.

- Модель «де люкс» к вашим услугам.

Губы ее дрогнули в улыбке. Хорошенькая девушка, подумал я. Несмотря на все пережитые тяготы, лицо ее оставалось привлекательным. Прекрасно вылепленное лицо. Меня всегда привлекали более высокие, более мягкие, более фигуристые девушки, а в Алисии не было ничего такого, что заставило бы меня, как обычно, сделать стойку. И все равно она все больше мне нравилась. Я сам стал бы искать встреч с ней, если бы она не попросила меня об этом первой.

Последние два дня она урывками рассказала мне еще много подробностей о своем похищении, постепенно снимая с души тяжесть выстраданного, тяжесть того, что она чувствовала и что ее тревожило. Я подбадривал ее не только потому, что иногда из таких рассказов можно узнать много полезного для поимки похитителя, но также и ради ее собственной пользы. Терапия для жертв похищения, пункт один: пусть выговорится и избавится от этого.

В Хитроу мы прошли находившиеся рядом иммиграционный контроль, выдачу багажа и таможню. Алисия все время нервно жалась ко мне и старалась, чтобы это выглядело естественно.

- Я не оставлю вас, - заверил я ее, - пока вы не встретитесь с Попси. Не беспокойтесь.

Попси опоздала. Пока мы ждали ее, Алисия извинялась по два раза каждые пять минут, а я говорил ей, чтобы она перестала. Наконец, словно порыв ветра, к нам с распростертыми объятиями бросилась крупная дама.