1983, След хищника

Она взяла меня за руку, и мы вдвоем зашагали, как старые друзья, назад к «Лендроверу» и коврику. Миранда лежала на спине и дремала, а Доминик развалился у нее на животе. Его глаза тоже были закрыты, круглая привлекательная мордашка расслаблена.

- Бедный малыш, - прошептала Попси. - Так жаль его поднимать.

Миранду разбудила вернувшаяся Алисия. Доминик все еще спал, когда мы короткой дорогой отправились домой. На одной из кочек машину тряхнуло, и он, видимо, проснулся, поскольку я увидел, как он сел на руках у Миранды, а затем снова лег, а Миранда склонилась к нему, будто слушая.

Алисия метнула на меня безумный взгляд и тоже наклонилась послушать, но за шумом мотора я ничего не слышал, да к тому же я не видел, чтобы губы Доминика пошевелились.

- Останови, - сказала Алисия Попси, и та, заслышав в ее голосе требовательность, послушалась. Доминик напевал мелодию.

Несколько секунд я слушают тихое мычание. Поначалу мне подумалось, что он мурлычет что-то непонятное, хотя уж точно не на одной ноте.

- Знаешь, что это? - ошеломленно сказала Алисия, когда мальчик замолчал. - Просто не могу поверить.

- Так что? - спросил я.

Вместо ответа она снова пропела музыкальную фразу, в точности как Доминик. Он сел на коленях у Миранды и посмотрел на нее, явно заинтересовавшись.

- Он знает ее! - воскликнула Алисия. - Доминик ее слышал!

- Да, дорогуша, - спокойно сказала Попси. - Мы видим. Теперь мы можем ехать?

- Ты не понимаешь, - едва дыша сказала Алисия. - Это же из «Трубадура»! Хор солдат.

Я уставился ей в лицо.

- Ты хочешь сказать… - начал было я.

Она кивнула.

- Я шесть недель слушала его по пять раз на дню.

- О чем вы? - спросила Миранда. - Доминик не знает никаких опер.

Ни я, ни Джон не любим оперу. Доминик знает только детские песенки. Он мгновенно их схватывает. Я ставлю их ему на кассетах.

- Господи, - с трепетом сказал я. - Попси, поезжай домой. Все в порядке.

Попси добродушно пожала плечами, завела машину и отвезла нас домой. Я сразу же пошел к своей машине за кейсом и принес его в кухню.

- Миранда, - сказал я, - я хочу, чтобы Доминик посмотрел на одну картинку.

Она встревожилась, но препятствовать не стала Она сидела за кухонным столом с Домиником на коленях, а я вынул один из фотороботов Джузеппе и положил фотографию лицом кверху на стол. Миранда с волнением ждала, что Доминик испугается, но ничего не случилось. Он некоторое время спокойно смотрел на портрет, затем отвернулся, прижался к Миранде, уткнувшись носом ей в шею.

Слегка вздохнув, я убрал фоторобот в кейс и кивнул в ответ на предложенную Попси вечную чашку кофе.

- Чао, бамбино, - сказал Доминик. Мы с Алисией резко обернулись, словно нас дерну ли за ниточку.

- Что ты сказал? - спросила его Алисия, и Доминик еще глубже зарылся в волосы Миранды.

- Он сказал «чао, бамбино», - ответил я.

- Да… я так и думала…

- Он понимает по-итальянски? - спросил я Миранду.

- Да нет, конечно же.

- "Пока, малыш", - сказала Попси. - Разве он не так сказал?

Я снова вынул фоторобот Джузеппе и положил его на стол.

- Доминик, милый мой малыш, - сказал я, - как зовут этого человека?

Большущие глазищи стрельнули в мою сторону, но он не сказал ни слова.

- Его зовут… Майкл? - спросил я.

Доминик покачал головой - еле заметно, но явно отрицательно.

- Может, Дэвид?

То же самое.

- Джузеппе?

Доминик даже не сморгнул. Покачал головой. Я немного поразмыслил.

- Его зовут Питер?

Доминик просто смотрел на меня.

- А может, Доминик?

Малыш чуть ли не улыбался. Покачал головой.

- Джон?

Снова отрицание.

- Может, Питер?

Доминик довольно долго молчал, затем медленно, едва заметно кивнул.

- Кто этот Питер? - спросила Алисия.

- Тот, кто забрал его в лодку.

Доминик протянул руку, коротко ткнул в нарисованное лицо пальчиком и тут же отдернул.

- Чао, бамбино, - снова сказал он и прижался к Миранде.

Хотя бы одно стало совершенно ясно, подумал я. Пугал Доминика не Джузеппе-Питер. Малышу, как и Алисии, он нравился.

- Думаю, мальчик не заговорит, - сказал Иглер. - Суперинтендант Райтсворт сказал мне, что он пытался разговорить мальчика, но тот был в шоке, да и мать противилась.

- М-м, - сказал я. - Все-таки это было вчера. Сегодня Доминик явно опознал человека на фотороботе как одного из похитителей, известного ему под именем Питер.

- Насколько, по-вашему, можно полагаться на показания ребенка?

- Они весьма достоверны. Он явно его знает.

- Отлично. А этот Питер - я думаю, что это один из бандитов, чей голос записан на пленку, - он итальянец?

- Да. Доминик усвоил от него два слова - «чао, бамбино».

- Ах ты, лапочка, - загадочно протянул Иглер.

- Сдается еще, - сказал я, - что этот Джузеппе-Питер большой поклонник Верди. Алисия Ченчи говорила, что ее похитители постоянно крутили ей три оперы Верди. Доминик напевал хор солдат из «Трубадура» - одной из этих опер; Вы, случаем, не находили в том доме кассетник?

- Да. - Он говорил так, будто его уже ничто не могло удивить. Наверху, в той комнате, где держали мальчика. Там было только две кассеты.

Одна с поп-музыкой, вторая, парни, с оперой Верди. Да-да, «Трубадур».

- Убедительно, не так ли? - спросил я. - Мы имеем дело с практиком.