1983, След хищника

- Этого Гольдони еще нужно взять. - Эта мысль поразила его. - Как ты думаешь, в какой стране его будут судить?

- Судя по последним записям, - сухо сказал я, - нигде. Он удерет в Южную Америку, как только полиция подберется к нему близко, и на следующий год, может быть, украдут игрока в поло прямо с чуккера^[1].

- Что?

- Это непереводимо, - сказал я. - Ну, пока, до свидания.

Я тут же перезвонил Кенту Вагнеру в участок и после серии угроз и убеждений в конце концов добрался до него - он был дома у племянницы, которая устраивала завтрак в честь своего дня рождения.

- Извините, - сказал я и объяснил, почему отрываю его от завтрака.

- Иисусе, - проговорил он. - Кто такой этот Пучинелли?

- Хороший коп. Очень смелый. Поговорите с ним.

- Конечно.

Я дал ему телефонные номера и расписание Энрико.

- Гольдони собираются в Нью-Йорк, - сказал я. - Мне сказала миссис Гольдони. Думаю, они уедут сегодня. Здесь они останавливались в «Ридженси».

- Я еду прямо сейчас. Вы будете в «Шериатте»?

- Да. Я и сейчас там.

- Сидите на телефоне.

- О'кей.

Он хмыкнул.

- Спасибо, Эндрю.

- Сколько угодно, Кент, - искренне ответил я. - Вы только возьмите его. Он весь ваш.

Как только я положил трубку, в дверь постучали, и я открыл прежде, чем спохватился, что теперь мне надо вести себя осторожнее. Однако это была всего лишь горничная - коротенькая, крепенькая, безобидная, средних лет.

Она собиралась убрать комнату.

- Сколько у вас это займет? - спросил я, глядя на тележку со свежим бельем и большой пылесос.

Она ответила на центрально-американском испанском, что не понимает. Я спросил ее о том же самом по-испански. Двадцать минут, флегматично ответила она. Потому я взял трубку, перезвонил на коммутатор, попросив на время передавать все звонки для меня в вестибюль, и пошел вниз ждать. Ждать и размышлять…

В первую очередь я подумал о Беатриче Гольдони и ее виноватом виде.

Подумал о ее сыне, изгнанном из отчего дома. Подумал, что скорее всего Беатриче ускользнула в Вашингтон в пятницу на встречу не с любовником, а со все еще любимой заблудшей овечкой. Может, он сам это и устроил, зная, что она приедет сюда на скачки и все еще чувствуя некую привязанность к ней.

Конечно, она не знала, кто похитил Фримантла и Алисию. Она была не столь проницательна. Однако она знала, что именно я вел переговоры насчет выкупа за Алисию, поскольку за завтраком в пятницу Паоло Ченчи ей об этом рассказал. Что он еще ей рассказал, одному Богу известно. Может, он и о Доминике ей поведал. Вполне возможно. Многие не понимают, почему «Либерти Маркет» не любит рекламировать свою работу, и не видят особого вреда в том, что они расскажут об этом всем.

Я сам отвозил Беатриче в Вашингтон, и она все время болтала… Болтала, болтала… Мы тут с Ченчи, помнишь Алисию, которую украли? Тут с ней молодой человек, тот, кто ездил в Италию, чтобы вернуть ее живой и здоровой… он тут по поводу другого похищения… а Паоло Ченчи рассказал нам, что он спас в Англии маленького мальчика, Доминика… Алисия тоже там была… болтовня, болтовня, болтовня…

Я встал с дивана в вестибюле, подошел к столу регистрации и сказал, что я выписываюсь, и не будут ли они столь любезны приготовить мой счет.

Затем я снова позвонил Кенту Вагнеру, который сказал мне, что я чудом поймал его, поскольку он уже уходит с завтрака.

- Вы прямо весь день мне перевернули, философски сказал он. - Еще что-то?

Я сказал, что выезжаю из «Шериатта» и почему.

- Иисусе, - вздохнул он. - Поезжайте в участок, я помещу вас в хорошее местечко, где Гольдони вас не отыщет. Вдруг он и вправду знает о вас?

- Лучше уж обезопаситься, - согласился я. - Я еду.

На регистрации мне сказали, что мой счет будет готов, когда я спущусь вниз с вещами. Двадцати минут еще не прошло, но, когда я вышел из лифта, я увидел горничную, которая толкала свою тележку по коридору. Я отворил дверь и вошел.

Там было трое, все в высоких белых шапочках и белых комбинезонах с надписью «Интернэшнл раг компани» на груди и спине. Они передвигали мебель к стенам и раскатывали на полу большой ковер в индийском стиле.

- Что… - начал было я, и вдруг меня осенило: сегодня же воскресенье.

Я повернулся на месте, чтобы выбежать прочь, но было слишком поздно.

В дверях стоял четвертый человек с той же надписью на комбинезоне. Он шагнул вперед и втолкнул меня в комнату. Я посмотрел ему в глаза… и узнал его. Мысли били как молнии. Я подумал, что проиграл. Я подумал, что погиб.

Я подумал, что хотел победить. Я считал, что победил. Я был уверен, что найду его, арестую и остановлю. Но мне никогда не приходило в голову, что дело может обернуться таким образом. Все произошло очень быстро, в одно мгновение.

Мне набросили на голову что-то вроде холщового мешка. Меня схватили и швырнули на пол. Что-то ужалило меня в бедро, словно оса. Меня несколько раз перевернули, и я смутно осознал, что меня, словно сосиску в тесто, закатали в индийский ковер. И это была последняя моя мысль.

Я очнулся на улице от холода.