1984

– Крыса, – продолжал О’Брайен, обращаясь к своим невидимым слушателям, – хотя и грызун, зато плотоядный. Полагаю, вам это известно. Вы слышали, что творится в беднейших кварталах нашего города. Женщины боятся оставить маленьких детей одних даже на минуту. Крысы тут же нападут и за считаные минуты обглодают младенца до костей. Еще у них удивительное чутье на хворых и умирающих, которые неспособны защититься.

В клетке поднялся визг. До Уинстона он донесся словно издалека. Крысы устроили драку: пытались достать друг друга через перегородку. Еще он услышал глухой стон отчаяния, тоже донесшийся как бы извне.

О’Брайен поднял клетку и на что-то нажал. Раздался громкий щелчок. Уинстон рванул изо всех сил, пытаясь высвободиться. Бесполезно, все части тела и даже голова были совершенно обездвижены. О’Брайен придвинул клетку. До лица Уинстона оставалось меньше метра.

– Я нажал на первый рычаг, – пояснил О’Брайен. – Конструкция клетки вам понятна. Маска обхватывает лицо плотно, деться вам некуда. Когда я нажму на второй рычаг, дверца клетки поднимется, и эти ненасытные твари вылетят из нее пулей. Доводилось видеть крысу в прыжке? Они прыгнут вам на лицо и вгрызутся в плоть. Иногда они начинают с глаз. Иногда прогрызают щеки и пожирают язык.

Клетка придвигалась все ближе и ближе. Уинстон услышал череду пронзительных воплей, раздававшихся где-то над головой, но продолжал яростно бороться с паникой. Думать, думать, думать до последнего – единственная надежда. Вдруг его ноздрей коснулась смрадная, затхлая вонь. К горлу подкатила тошнота, и он едва не лишился сознания. Вокруг все почернело. На миг он превратился в безумное, визжащее животное. И все же из темноты Уинстон вынырнул, цепляясь за мысль. Спастись можно только одним-единственным способом: закрыться от крыс другим человеком, подставить его вместо себя.

Проволочная маска заслонила собой все. Дверца находилась совсем близко от лица. Крысы сообразили, что скоро произойдет. Одна принялась скакать вверх-вниз, другая тварь с длинным чешуйчатым хвостом, владыка сточных канав, встала, схватилась розовыми лапками за решетку и яростно втянула носом воздух. Уинстон разглядел усы, желтые зубы, и на него вновь нахлынула черная паника. Он ослеп, оглох, ошалел от ужаса.

– Подобный вид пытки был весьма распространен в Китайской империи, – назидательно сообщил О’Брайен.

Маска почти закрыла лицо, проволока коснулась щеки. И тогда Уинстон испытал еще не облегчение, нет, лишь проблеск надежды. Поздно, наверное, слишком поздно. Внезапно он понял, что на всем свете найдется лишь один человек, которого можно подставить вместо себя, – одно тело, которым он может отгородиться от крыс. И он истошно завопил, повторяя снова и снова.

– Возьмите Джулию! Возьмите Джулию! Не меня! Джулию! Мне все равно, что с ней будет. Пусть крысы сгрызут с ее лица кожу, пусть обглодают до костей. Только не меня! Джулию! Не меня!

Он падал назад, в бездонные глубины, прочь от крыс. Он все еще сидел, прикрученный к стулу, но при этом проваливался сквозь пол, сквозь стены здания, сквозь землю, сквозь океаны, сквозь атмосферу, в открытый космос, в межзвездное пространство – прочь, прочь, прочь от крыс. Он был в миллионах световых лет отсюда, и все же О’Брайен стоял рядом, щеки еще касалась холодная проволока. И тут сквозь сомкнувшуюся мглу до Уинстона донесся металлический щелчок, и он понял, что дверца клетки закрылась.

VI

В кафе «Каштан» было почти пусто – посетителей в пятнадцать часов всегда немного. На пыльные столешницы падал косой луч солнца. С телеэкранов раздавалась дребезжащая, назойливая музыка.

Уинстон сидел в своем привычном углу, глядя в пустой стакан. Время от времени он поднимал взгляд на лицо, смотревшее с противоположной стены. «Большой Брат следит за тобой» – гласила надпись. Не дожидаясь просьбы повторить, подошел официант, вновь наполнил стакан джином «Победа» и добавил несколько капель сахарина с гвоздикой из бутылки с трубочкой в пробке. Фирменный коктейль кафе «Каштан».

Уинстон прислушивался к телеэкрану. Сейчас передавали музыку, но в любой момент следовало ждать специальной сводки из министерства мира. Новости с африканского фронта поступали чрезвычайно тревожные. Уинстон переживал из-за этого целый день. Евразийская армия (Океания воюет с Евразией – Океания всегда воевала с Евразией) продвигалась на юг ужасающими темпами. В дневном спецвыпуске конкретных мест не называли, и вполне вероятно, что битва уже идет в устье Конго. Браззавиль и Леопольдвиль в опасности, и не нужно смотреть на карту, чтобы понять, насколько все серьезно. Теперь речь шла не только о потере Центральной Африки, впервые за всю войну под угрозой оказалась территория Океании.