1984, Торговец забвением

- Возможно, в назидание другим. Или же он псих. В любом случае способ омерзительный. - Он отпил глоток. Тело обмякшее, расслабленное, но мысль продолжает работать четко. - Итак, наш мистер Янг - господин средних лет, носит слуховой аппарат, ездит на черном «Роллсе», имеет привычку носить при себе гипс. Жаль, что нельзя, как это нынче принято, прогнать все эти данные через компьютер.

- Любой уважающий себя компьютер выдал бы нам адрес специалиста по челюстно-лицевой хирургии или, на худой конец, врача ухо-горло-нос.

Джерард вздрогнул.

- Но не хотите же вы… Да нет, вряд ли.

- Не вижу ничего странного. Компьютеры выдают то, чем их кормят.

- В то время как в человека можно до бесконечности впихивать разные факты, а связи между ними все равно никакой не возникнет, - он тяжело вздохнул. - Ну, ладно, пока оставим это. Предстоит поработать, выяснить, был ли у Ларри Трента брат. Постараться узнать, откуда Кеннет Чартер-младший знал Зарака. Определить, какие фабрики могли заниматься розливом. Кстати, фирма «Рэннох» прислала по почте профильные анализы виски, которое было в цистернах Чартера. Если б вам удалось подольститься к вашему дружку Риджеру и выпросить у него образцы проб из «Серебряного танца», можно было бы сравнить. А это уже из разряда доказательств, а не предположений, - он сделал паузу. - Что-нибудь еще?

- Ну… э-э… - замялся я.

- Выкладывайте.

- Реймкин… Лошадь, которую Ларри Трент купил год назад на ярмарке в Донкастере. Если ее отправили потом за границу… Короче, должны остаться следы. Не так уж часто и много переправляют у нас лошадей. Должны сохраниться записи… У скаковых лошадей, как у людей, есть паспорта. И потом, для перевозки требуется целая куча справок и всяких сопроводительных документов. Если б удалось найти отправщика, мы вышли бы на след адресата. Ларри Трент наверняка пользовался одним и тем же каналом перевозки и продавал лошадей через одного и того же агента… Надо попробовать установить всю эту цепочку. И уже потом начать ею пользоваться. Вдруг что и всплывет. Ведь агент знал… мог знать… на чьи деньги покупаются эти лошади. А также настоящего владельца, для которого старался Ларри Трент.

Он внимательно выслушал меня, а затем сказал:

- Думаю, вы усложняете.

- Возможно.

- Но постараюсь посмотреть, что тут можно сделать.

- Хотите, я займусь этим сам? Он покачал головой.

- Нет. Будем делать это через нашу контору, так удобнее. У нас имеются телефонные справочники по всем районам и населенным пунктам страны, есть также сотрудники, занимающиеся такого рода рутинной работой. Кстати, именно благодаря им удается порой получать совершенно потрясающие результаты. Сперва они проверят все проданные и взятые в аренду фабрики по розливу. Дело занудное и долгое, но, на мой взгляд, наиболее перспективное.

- Я думал, это просто…

- Что просто?

- Я хочу сказать… может, сперва стоит заняться теми, другими фабриками? Терять нам все равно нечего.

- Продолжайте, - сказал он.

Чувствуя себя полным идиотом, я все же выдавил:

- Ну, те фабрики, на которые Кеннет Чартер раньше возил красные вина.

Какое-то время Джерард не спускал с меня задумчиво-немигающих глаз.

- Правильно, - сказал он наконец, без особого, впрочем, энтузиазма. - Начнем с них. Как вы справедливо заметили, терять нам совершенно нечего. - Он взглянул на часы и отпил большой глоток бренди. - Тина меня просто убьет. Или домой не пустит.

- Заходите в любое время, - сказал я.

Мне не хотелось выглядеть в его глазах совершенно одиноким, но, очевидно, он все же уловил что-то в моем голосе. И взглянул на стоявшую рядом на этажерке фотографию в серебряной рамочке. Свадебную фотографию… Мой шафер с бутылкой шампанского в руке. Из нее бьет толстая струя пены с пузырьками, а мы с Эммой, купаясь в ней, хохочем. Эмма очень любила эту фотографию. Почти все женихи и невесты похожи на снимках на восковых кукол, говорила она. Тут, по крайней мере, видно, что мы живые.

- А вы были красивой парой, - заметил Джерард. - И, похоже, счастливой…

- Да.

- Отчего она умерла?

Он спросил об этом прямо, без каких-либо сантиментов, и через секунду я ответил ему в той же манере, как долго учился делать. Ответил так, словно это случилось с кем-то другим.

- От кровоизлияния в паутинную оболочку мозга. Иногда еще это называют аневризмой. Ну, когда в мозге лопается кровеносный сосуд.

- Но… - глаза его снова обежали снимок. - Сколько же ей было?

- Двадцать семь.

- Совсем молодая…

- Это может случиться в любом возрасте.

- Сочувствую вам.

- Она была беременна, - выпалил я и сам себе удивился. Обычно об этом я умалчивал. Обычно отделывался минимумом слов. Но почему-то только перед Джерардом я после долгих месяцев молчания вдруг заговорил - сперва медленно, потом все быстрее, взахлеб, одновременно желая и не желая высказаться, стараясь говорить как можно спокойнее, чтоб голос не дрожал, стараясь не заплакать… О Господи, ради всего святого, только не плакать, не плакать!