1990, Испытай себя

- Он не всегда такой, - начала разговор Мэкки, когда мы отъехали. - Я имею в виду Нолана. Он может быть обаятельным и веселым. Или, вернее сказать, был таким до всей этой истории.

- В сегодняшней газете я прочитал, что вы были с ним помолвлены.

- Да, была. В течение трех месяцев. Пять лет тому назад.

- Что же произошло?

- Мы встретились на Охотничьем балу. К тому времени я уже знала, кто он. Врат Фионы, жокей-любитель. Это было какое-то наваждение. Я с детства любила лошадей - еще не научилась ходить, а уже каталась на пони. А тут жокей-любитель! Познакомились, я рассказала ему, что иногда остаюсь у Фионы. Мы провели вместе весь вечер и… и… всю ночь. Это случилось как-то неожиданно, молниеносно. Не говорите Перкину. Интересно, почему иногда совершенно незнакомым людям выбалтываешь то, что скрываешь даже от близких и вообще от кого бы то ни было. Извините, забудем этот разговор.

- Гм, - пробормотал я, - а что произошло, когда вы проснулись?

- Все это потом закрутилось, как в американских горках. Каждую свободную минуту мы проводили вдвоем. Через две недели он попросил моей руки, и я согласилась. Какое это было блаженство. Я не чувствовала под собой ног. Бегала смотреть скачки, в которых он участвовал… Нолан околдовал меня, говорил, что я приношу ему Удачу.

Мэкки замолчала, на губах ее играла улыбка.

- А что потом?

- Сезон скачек закончился, и мы начали планировать наше бракосочетание… Даже не знаю, как сказать… Может быть, мы надоели друг другу. Не помню, когда я осознала, что все это ошибка. Нолан сделался раздражительным. Вспышки гнева, какая-то злость. И вот в один прекрасный день я сказала: «Ничего у нас не получится», он согласился: «Именно так». Мы обнялись напоследок, выдавили по слезе, и я вернула ему кольцо.

- Вам повезло, - заключил я.

- Да, а что вы под этим подразумеваете?

- Выбрались из этой помолвки без драчливого супружества и омерзительной процедуры развода.

- Здесь вы правы.

Мы подъехали к усадьбе Тремьена, и Мэкки притормозила у стоянки.

- С тех пор мы не перестали быть друзьями. Перкину это создает определенный дискомфорт. Видите ли, Нолан блестящий и бесстрашный наездник. Перкину до него далеко. Поэтому, когда мы одни, то стараемся избегать разговоров о лошадях. В этом есть смысл, поверьте. Я говорю Перкину, что ему следует быть благодарным Нолану - ведь он отпустил меня и теперь я принадлежу только тебе. Однако эти мои увещевания вряд ли облегчают его душу.

Она вздохнула, отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу.

- Послушайте, вы мне нравитесь, но Перкин очень подвержен чувству ревности.

- Постараюсь поменьше обращать на вас внимания, - пообещал я.

На губах ее заиграла откровенная улыбка.

- Оттенок старомодных формальностей никогда не подводил. - Она повернулась, чтобы уйти, но затем вновь обратилась ко мне. - Я пройду через наш вход, вход в нашу половину дома, мою и Перкина. Посмотрю, как он там. Пора ему уже прекратить работать. Не исключено, что мы нагрянем к вам немного выпить. Такое часто случается в это время дня.

- Прекрасно.

Она кивнула и шмыгнула в дверь.

Я же повернулся и пошел на половину Тремьена, причем очутился у входа так быстро, будто в этой усадьбе и родился, а не мерз еще вчера утром на чердаке тетушки моего друга.

В семейной комнате я застал Тремьена, который уже разжег камин и наполнил свой стакан джином с тоником. Блики света от полыхающего огня отражались на его лице - Тремьен бесстрастно выслушивал отчеты о результатах процесса над Ноланом.

- Виновен, но не наказан, - наконец сделал он свое заключение. - Удалось выскользнуть. Не он первый, не он последний.

- Подлежит ли вина безусловному наказанию? - спросил я.

- Этот вопрос касается моих оценок личности вообще?

- Думаю, что да.

- В любом случае на этот вопрос невозможно ответить. Что же до моей оценки этого конкретного дела, то мой ответ таков: «Я не знаю».

Он повернулся и подтолкнул ногой полено глубже в камин:

- Наливайте себе, не стесняйтесь.

- Благодарю. Мэкки сказала мне, что они зайдут.

Тремьен кивнул - он явно в этом не сомневался, и действительно, вскоре, когда я раздумывал, что предпочтительнее - джин или виски (и То и другое я недолюбливал), в дверях центрального входа появились Мэкки и Перкин.

Перкин сразу решил для себя проблему выпивки - он прошествовал на кухню и вернулся со стаканом кока-колы.

- А что вы предпочитаете? - обратилась ко мне Мэкки, доливая тоник в свой стакан с джином.

Моя нерешительность в выборе напитков явно бросалась в глаза.

- Думаю, вино. Желательно красное.

- В конторе должно быть. Тремьен держит его для владельцев лошадей - на тот случай, когда они приходят полюбоваться на свою собственность. Сейчас я принесу.

Не дожидаясь ответа, Мэкки исчезла в дверях и вскоре вернулась с емкостью, по форме напоминающей бутылку из-под бордо, и со внушительных размеров штопором.

- Это пойло вам нравится? - спросил Тремьен, когда я наконец справился с бутылкой шато кирван.

- Очень, - ответил я, наслаждаясь ароматом, источаемым массивной пробкой.