1990, Испытай себя

Он заверил меня, что если это необходимо и я того желаю, то он перешлет их почтовым поездом. Я посоветовался с Тремьеном - тому понравилась эта идея, и он порекомендовал отправить книги на станцию Дидкот, куда я смог бы заехать и забрать их во время моего продуктово-закупочного вояжа.

- Вполне подходит, - согласился мой приятель. - Сегодня днем они будут у вас.

- Передай своей тетушке, что я восхищен ею. И сердечно благодарю.

- Она упадет в обморок, - рассмеялся он. - До встречи.

Тремьен занялся сегодняшней прессой. Обе его газеты содержали информацию о результатах судебного процесса, но ни одна из них не заняла конкретной позиции по поводу того, виновен Нолан или нет, зато в своих весьма пространных оценках газеты не расходились во мнении относительно отца Олимпии. Они характеризовали его как угрюмого, одержимого навязчивой идеей человека, которого несчастье ввергло в пучину саморазрушающего гнева. Судьба этого человека не могла не вызывать сочувствия. Тремьен читал, что-то мычал про себя, но своего мнения так и не высказал.

День катился по наезженной колее и ничем не отличался от вчерашнего. В кухню зашла Ди-Ди, чтобы выпить кофе и получить очередные инструкции, а когда Тремьен вновь ушел наблюдать за проездкой второй смены, я вернулся в столовую к своим коробкам с вырезками.

Мне пришла в голову мысль поменять мою вчерашнюю систему: начать с вырезок последнего года, а затем идти назад.

Я обнаружил, что Ди-Ди, делая вырезки из газет и журналов, проявляла большую ретивость в работе, нежели ее предшественницы, поскольку вырезок за последние восемь лет оказалось больше всего.

Отложив коробку с текущими материалами - их там почти и не было, я принялся за вырезки, датированные январем - декабрем прошлого года. В этот период удача явно сопутствовала Тремьену - помимо того что его Заводной Волчок выиграл скачки Гранд нэшнл, он одержал еще целую серию блистательных побед. С фотографий на меня смотрело застывшее в улыбке лицо Тремьена, - даже с тех из них, сообщения под которыми извещали о смерти той девушки, Олимпии.

Погруженный в работу, я прочитал целую пачку заметок, касающихся этой смерти, причем из самых различных источников, и у меня сложилось впечатление, что кто-то намеренно покупал такую кучу газет. В целом эти заметки не добавили ничего нового к тому, что я знал; правда, в двух сообщениях Олимпию называли жокетессой - я сразу же почувствовал какое-то отвращение к этому слову.

Оказалось, что Олимпия принимала участие в престижных женских скачках, которые одна газета, чтобы просветить невежественных читателей, охарактеризовала как «прекращение сезона охоты на лис и начало гонок друг за другом». Жокетессе Олимпии было двадцать три года, она происходила из обеспеченной семьи, живущей в пригороде, и работала инструктором в школе верховой езды в графстве Суррей. Ее родители, говорилось в сообщении, «обезумели от горя».

В столовую вошла Ди-Ди и предложила мне кофе. Увидев, что я читаю, она сухо заметила:

- Эта Олимпия была похотливой сучонкой. Я присутствовала на той вечеринке, и ее испорченность сразу же бросалась в глаза. «Инструктор верховой езды из обеспеченной семьи» - какая чушь.

- А на самом деле?

- Это отец выставил Олимпию таким ангелочком. Возможно, он даже искренне сам верил в ее непорочность. Нолан не возражал, потому что ему это все равно бы не помогло. Вот и получилось - никто не сказал правду!

- А в чем же правда?

- На ней не было нижнего белья, - спокойно сказала Ди-Ди. - Только какой-то розовый балахон без бретелек и едва прикрывающий бедра. Спросите у Мэкки. Она знает. Она пыталась привести ее в чувство.

- Э-э… многие женщины не носят нижнего белья, - возразил я.

- Этот факт вам достоверно известен? - иронически посмотрела на меня Ди-Ди.

- Кончились те времена, когда я краснел от смущения.

- Так вы будете пить кофе или нет?

- Да, будьте любезны.

Она удалилась на кухню, а я вновь принялся за свое чтение вырезок, начав с той, где говорилось: "… не проводится никаких следственных действий по делу о смерти в Шеллертоне…, и закончил сообщением: «Отец Олимпии выдвинул частное обвинение». «Городские власти передали дело по обвинению Нолана Эверарда на рассмотрение Королевского суда». На этом тема исчерпывалась.

Я перешел к чтению бесконечных статистических отчетов об итогах завершившегося сезона скачек и неожиданно натолкнулся на интересное сообщение, вырезанное из местной газеты и опубликованное в одну из пятниц июня.

«Анжела Брикел, 17-ти лет, работавшая конюхом у известного тренера скаковых лошадей Тремьена Викерса, не явилась на работу во вторник, и с тех пор ее никто не видел. Викерс сообщил, что конюхи часто исчезают без предупреждения, однако выразил недоумение в связи с фактом ее исчезновения без востребования причитающейся ей суммы денег. Всех, кому известно о местонахождении Анжелы Брикел, просят известить полицию».

О родителях Анжелы Брикел, как и в случае с Олимпией, говорилось, что они «обезумели от горя».

Глава 6