1990, Испытай себя

- Вы собираетесь сообщать Дуну об этом анализе на беременность? - наконец подал Тремьен голос.

- г Полагаю, да. Ведь об этом мне сказала Ингрид, на ее совести это лежит тяжким грузом. Если не скажу я, то она найдет кого-то другого, кто сообщит об этом в полицию.

- Это не лучший вариант для Гарри, - вздохнул Тремьен.

- Но и не самый худший.

- Это заявление привнесет мотив. Присяжные верят в мотивы.

Гарри не собирается идти в суд. - Но Нолан же ходил. А при наличии улик Гарри вообще смогут засадить за решетку. Или вы хотите поспорить?

- Анализ на беременность вряд ли послужит исходной уликой, - возразил я. - Ингрид выбросила эту пустую медицинскую Коробку, и нет никаких доказательств, что она вообще существовала; никто не подтвердит, делала ли Анжела такой анализ. Определенных результатов нет, никто не знает, с кем она спала.

- Жаль, что вы не родились адвокатом.

Наш разговор был прерван приходом Мэкки и Перкина, которые заявились на традиционную вечернюю выпивку. Они обменялись мнениями о скачках, но даже победа Гвоздички не смогла развеять нависшей над всеми тоски.

- Анжела была беременна? - покачала головой Мэкки в ошеломлении. - Она ничего не говорила об этом.

- Может быть, она и сказала бы, окажись анализ стопроцентно положительным. Но она не была в этом уверена, как я полагаю, - сказал Тремьен.

- Чудовищное легкомыслие, - вмешался Перкин. - Эта чертовка приносит нам одни неприятности. Мэкки в ее положении совершенно ни к чему все эти расстройства и переживания. Мне это совсем не нравится.

Желая положить конец тягостному для нее разговору, Мэкки взяла мужа под руку. Разговор о беременности ей был явно неприятен. Мне показалось, что подобного рода беседа Анжеле Брикел тоже могла бы оказаться в тягость. Вряд ли кто взял на себя смелость определить это точно.

Наши размышления были прерваны неожиданным приходом Гарета, который сразу же набросился на меня с идеей о нашем предстоящем походе. Откровенно говоря, я совсем забыл о моем обещании, что, как мне показалось, он сразу прочитал на моем лице.

- Вы же обещали нас кое-чему научить, - разочарованно начал он, обращаясь ко мне. - Разжечь костер, например.

- Гм, - промычал я. - Спроси отца.

Тремьен выслушал просьбу сына относительно куска земли его владений, на котором можно разбить лагерь и разжечь костер, и вопросительно поднял бровь в мою сторону.

- Вам и в самом деле не лень связываться со всем этим?

- Ведь я же обещал. Хотя, может быть, и несколько опрометчиво.

Гарет бодро кивнул:

- Кокос, мой верный дружок, будет к десяти.

- Фиона просила нас подъехать утром, чтобы выпить за победу Гвоздички и подбодрить Гарри, - вмешалась Мэкки.

- Но Джон обещал, - взволнованно воскликнул Гарет.

- Полагаю, что Джон не обидится, если я принесу за него тебе свои извинения, - снисходительно улыбнулась Мэкки.

Наше выживание началось с того, что в воскресенье с самого утра зарядил мелкий дождь с изморосью, переходящей в снег. Прекрасная погода для экспериментов по выживанию.

Прежде чем начался наш выход на природу, Тремьен, сидя в кухне за утренним кофе и глядя на хмурое темное небо пасмурного утра, предложил мне отказаться от нашей затеи.

- Чего ради вы потащите моего сына бог знает куда?

В конце концов отец с сыном сошлись на том, что после первого же чиха мы все вернемся домой. Вскоре приехал Кокос на своем велосипеде в сверкающем желтом плаще.

Нетрудно было понять, откуда он получил свое прозвище. Он стоял посреди кухни, с плаща его капала вода, а когда он скинул капюшон, то его голова с хохолком волос сразу же стала похожей на плод кокосовой пальмы. (Этот его хохол никогда не лежит правильно, впоследствии объяснил мне Гарет.)

Кокосу было почти пятнадцать. У него были блестящие смышленые глаза, крупный нос и губастый рот; черты его юношеского лица еще не совсем определились. Еще год или два, подумал я, и он станет настоящим мужчиной.

- За яблочным садом есть огромный кусок неиспользуемой земли, - сказал Тремьен. - Там вы сможете устроить свой привал.

- Но, папа… - начал возражать Гарет.

- Прекрасное место, - с убежденностью в голосе поддержал я Тремьена. - У того, кто обречен на выживание, нет выбора.

Тремьен посмотрел на меня, затем бросил внимательный взгляд на Гарета и кивнул, как бы соглашаясь с собственным мнением.

- Но февраль не самый лучший месяц для поисков пропитания, - заявил я, - поэтому, полагаю, что мы не будем красть фазанов, а возьмем кое-что с собой из дому. Не забудьте захватить перчатки и перочинные ножи. Мы выходим через десять минут.

Мальчики отправились готовиться к походу, а Тремьен спросил меня, что я, собственно, собираюсь с ними делать.

- Будем строить шалаш, - ответил я, - разжигать костер, искать пропитание и готовить еду. На сегодня, я думаю, этого будет достаточно. Это им запомнится надолго.

- Раз так, то и занимайтесь с ними.

- Идет.

Тремьен вышел к дверям проводить нашу бесстрашную экспедицию. Кроме моего поясного набора для выживания, небольшого количества еды и перочинных ножей мы ничего с собой не взяли.