1992, Движущая сила

Как и предсказывал Сэнди, они спросили, что я делал в то воскресенье утром. Я рассказал. Они старательно записали. Вы говорите, что рвали нарциссы у себя в саду и относили их на могилу родителей? Да. Это что, у вас привычка такая? Я время от времени вожу туда цветы, сказал я. Как часто? Пять-шесть раз в году.

По их поведению и задаваемым вопросам я понял, что они до сих пор не решили, как относиться к смерти Джоггера: как к несчастному случаю или чему похуже.

«За них решит ржавчина», - подумал я.

Я пошел вместе с ними посмотреть, как они соскребали грязь с краев ямы. Они укладывали комочки грязи в полиэтиленовые пакеты и помечали на них, откуда взят данный образец. С северной стороны ямы… с восточной, западной, южной.

Они были добросовестны и объективны. Так или иначе, ржавчина покажет.

Наконец они уехали, оставив меня в растрепанных чувствах при двух секретаршах.

- Они спрашивали, ладил ли ты с Джоггером! - возмущенно воскликнула Изабель. - Ведь Джоггер свалился в яму, разве не так?

- Надо все выяснить.

- Но… но…

- Угу, - сказал я. - Будем надеяться, что свалился.

- Все водители говорят, что свалился. Они всю неделю так говорят.

«Пытаясь убедить самих себя», - подумал я. Я поехал домой, и вскоре ко мне присоединился компьютерный гений. Он долго стоял, расставив ноги, в центре моей разгромленной гостиной, и непрерывно взъерошивал волосы.

- Да, - нарушил я молчание, - это делали с большой силой и удовольствием.

- Удовольствием? - Он задумался. - Пожалуй, так. Он положил останки старого компьютера на единственное свободное место в центре ковра и установил на его место новый, присоединив его к одной линии с компьютером в офисе Изабель. Хотя у меня все еще были карандашные графики, было приятно видеть светящийся экран и знать, что есть связь с конторой.

- Я гарантирую, что этот диск чист, - сказал эксперт. - И продам вам дискету, с помощью которой вы сможете следить, чтобы он оставался чистым. - Он показал мне, как ею пользоваться. - Если вдруг обнаружите вирус, звоните мне немедленно.

- Обязательно. - Я последил за его умелыми пальцами и задал несколько вопросов. - Если кто-то введет Микеланджело в компьютер в конторе, этот компьютер тоже окажется зараженным?

- Да, стоит только вывести здесь на экран программы с компьютера в конторе. И наоборот. Если кто-то введет вирус сюда, компьютер в конторе тоже его получит. Это касается всех компьютеров в этой сети.

- Значит, и компьютер Розы?

- Роза - ваша вторая секретарша? Да, конечно, мгновенно.

- И… если мы делаем копии на мягких дисках, вирус туда тоже попадает?

- Если у вас есть копии, будет лучше, если я их проверю до ухода, - заявил он.

- Есть.

- Но ваши девушки в конторе сказали, что они уже давно перестали делать копии.

- Знаю. - Я помолчал. - А секретарша Майкла Уотермида делала копии? Он поколебался.

- Не уверен, должен ли я вам говорить.

- Профессиональная тайна?

- Вроде того.

- Она все равно скажет Изабель.

- Тогда… вообще, да, она делала, и на ее гибких дисках с копиями тоже Микеланджело. Мне пришлось там весь комплект чистить.

- Так что их отчеты не пропадут.

- Скорее всего нет.

Он закончил установку и с жизнерадостной жалостью посмотрел на меня.

- Вам надо поучиться, - сказал он. - Прежде всего вам надо знать, как предохранять гибкие диски. Я мог бы вас научить, хоть вы и старый уже.

- А вы давно занимаетесь компьютерами? - спросил я.

- Как только научился держать в руках ручку.

«Как я ездить на лошади», - подумал я.

- Я приду на занятия, - пообещал я.

- Правда? Чудесно. Просто чудесно.

После его ухода мне удалось досмотреть все скачки в Челтенгеме и не заснуть. Мне было одновременно горько и приятно видеть, как конь, которого я когда-то тренировал и в которого вложил столько сил, выиграл Золотой кубок.

На нем должен был выступать я. Я мог бы… Что ж, с меня хватит и воспоминаний о его первых победах, например в двухмильной барьерной скачке. Или о его первом стипл-чейзе, который он выиграл, обойдя всех соперников, хотя чуть было не проиграл, замешкавшись на финише. Я ездил на нем восемь раз, и каждый раз побеждал. И вот он снова, все еще «звезда», хоть ему уже девять лет, стремительно несется к финишу, и все в нем есть - и выносливость, и мужество - предел мечтаний жокея.

Черт бы все побрал…

Я постарался стряхнуть с себя тошнотворную жалость к самому себе. «Давно пора забыть», - сказал я себе. Какое-то время было позволительно потосковать, но через три года уже хватит оглядываться назад, в прошлое. Только мне почему-то казалось, что я не смогу избавиться от ностальгии, пока последняя лошадь, на которой я когда-либо выступал, не попадет в центр для престарелых. Да и тогда вряд ли, если на моем пути опять встретится какой-нибудь Петерман.

Не успел я выключить телевизор, как зазвонил телефон и я услышал удивленный голос Лиззи.

- Привет! А я думала, попаду на автоответчик. Что же ты не в Челтенгеме?

- Не поехал.

- Да уж вижу. А почему? С головой все в порядке?

- Ничего страшного. Все время хочется спать.

- Естественное желание. Не противься ему.

- Слушаюсь, мэм.