1992, Движущая сила

Я отошел от них, переваривая то, что мне удалось узнать, и размышляя, чего же еще я не знаю.

Брат Тессы Эд с несчастным видом одиноко стоял в сторонке. Я немного поговорил с ним, стараясь развеселить.

- Помнишь, как ты выдал на прошлой неделе? - спросил я. - Насчет того, что Джерико Рич приударял за Тессой.

- Я правду сказал, - защищался он.

- Не сомневаюсь.

- Он ее лапал. Я видел. Она ему съездила по физиономии.

- В самом деле?

- Вы мне не верите? Никто мне не верит. - Его охватила жалость к самому себе. - Джерико Рич ругался и грозил, что заберет своих лошадей, а Тесса сказала, что, если он заберет, она с ним поквитается. Глупая сучка. Как это она поквитается с таким человеком? Ну, он все же забрал лошадей, и что же Тесса сделала? А, разумеется, ничего, черт побери. И отец даже не злится на нее, только на меня, за то, что я всем рассказал, почему Джерико Рич уехал. Это несправедливо.

- Конечно, - согласился я.

- А вы не такой уж плохой, - заметил он.

За обедом я сидел рядом с Моди, но мало чего осталось от той радости, которую я испытывал за этим столом неделю назад. Моди это чувствовала, пыталась расшевелить меня, но все равно я уехал сразу после кофе.

В Пиксхилле нет лошадей с лихорадкой, доложил я Гуггенхейму и отвез его в полном унынии в аэропорт. По дороге домой я остановился заправиться и, немного подумав, набрал домашний номер Нины.

- Гм, - начал я, - когда придете на работу завтра утром, захватите с собой парашют.

- Что?

- Чтоб приземлиться за линией фронта в оккупированной Франции.

- Это что, последствия сотрясения мозга?

- Да нет. Если не хотите, можете отказаться.

- Нельзя ли пояснее?

- Могу я с вами встретиться? Вы не заняты?

- Я одна… и мне скучно.

- Вот и хорошо. То есть, я хочу сказать, давайте встретимся у Котсуолдских ворот? Я могу быть там около шести.

- Договорились.

Я соответственно сменил направление и поехал на северо-запад. Через полтора часа я прибыл к старой неприметной гостинице, стоящей на краю шоссе. Я остановился у высокого столба, мимо которого я столько раз проезжал по дороге на скачки в Челтенгем.

Она уже ждала меня, ей было ближе ехать, и на этот раз она была настоящей Ниной, а не ее лишенным красок рабочим вариантом.

Она сидела в обитом ситцем кресле у камина в холле, а рядом на маленьком столике стоял поднос с чайными чашками.

Скачки в Челтенгеме уже закончились, а туристский сезон еще не начался, так что в гостинице практически никого не было. Она поднялась, завидев меня, и я чувствовал, что мое открытое восхищение ее внешностью ей по душе. На этот раз никаких джинсов, вместо них - черная юбка и черные колготки на длинных стройных ногах. Вместо бесформенного свитера - черный жилет, белая шелковая блузка с широкими рукавами и большими золотыми запонками и на шее длинная цепь из полусоверенов, которых бы хватило на скромный выкуп. И пахло от нее не лошадьми, а гардендями. Точеное лицо слегка припудрено, губы немного подкрашены.

- Мне очень не хочется вас просить… - начал я, слегка поцеловав ее в щеку, как бы по старой привычке. - Вы так дивно выглядите…

- Похоже, дело серьезное.

- Угу.

Мы сели поближе друг к другу, чтобы поговорить, хотя подслушивать нас было некому.

- Начнем с того, - сказал я, - что мне удалось узнать, что перевозили под моими грузовиками. Тут дело куда сложнее, чем наркотики. - Она не перебивала меня, явно заинтересовавшись. - Я ездил к одному большому начальнику на таможне, чтобы узнать, что нельзя свободно ввозить в Англию и вывозить из нее по законам ЕС. Полагаю, вы заметили, что таможенники никогда не обыскивают транспорт, если у них нет соответствующей информации касательно того, что в каком-то автомобиле есть наркотики. На практике это означает, что из Европы сюда можно ввезти все - оружие, кокаин, все, что угодно. Но он очень взволновался, когда речь зашла о собаках и кошках, а также о бешенстве… и выходит, что есть карантинные правила, и еще требуется лицензия для провоза ветеринарных лекарств. Короче, в контейнерах возили животных, только не кошек и собак, потому что и тех и других трудно заставить молчать.

- Молчать?

- Ну конечно. Если вы посадите в этот контейнер кошку, кто-нибудь может услышать, как она жалуется.

- Но зачем? Ничего не понимаю. Зачем возить животных в контейнерах?

- Чтобы конюхи, сопровождающие лошадей, ничего о них не знали. Если открыто везти в фургоне что-то необычное, полдеревни узнает об этом в пабе.

- И кто же возил этих животных тайком?

- Один из моих водителей.

- Кто именно?

- Льюис.

- О нет, Фредди, что вы. У него этот младенец.

- Можно любить своего отпрыска и быть злодеем.

- Вы не хотите сказать…

- Хочу. И мне это не нравится.

- Вы хотите сказать… не может быть… вы думаете, что Льюис умышленно пытался ввезти в Англию бешенство?

- Нет, не бешенство, слава Богу. Просто лихорадку, которой болеют лошади. И, хоть они выздоравливают, после нее они теряют скорость и никогда больше не приходят первыми.

Я сказал ей, что под мертвым крестиком Джоггер подразумевал кролика.

- Крестики - нолики - кролики. - Она вздохнула. - А как вы догадались?