1994, Дикие лошади

Билл Робинсон оказался обладателем длинных волос, кучи прыщей, сильного восточноанглийского акцента, короткой куртки из черной кожи, усеянной множеством золотых заклепок, и тяжелого инструментального пояса, болтающегося вокруг его тощих бедер. Он принял во внимание тот факт, что у меня был шофер, и выказал должное уважение.

- Чем обяз'н? - спросил он, жуя жвачку. Я усмехнулся.

- Мисс Доротея Паннир считает тебя отличным парнем.

- Да-а? - Он с довольным видом кивнул. - Она тоже неплохая старушенция.

- Ты знаешь, что она в больнице?

Улыбка с его лица исчезла.

- Я слыхал, что какой-то ублюдок порезал ее.

- Я Томас Лайон, - представился я. - Она сообщила мне твое имя.

- Да-а? - Он насторожился. - Вы не от ее сынка? Сынок у нее просто засранец.

Я покачал головой.

- Ее брат Валентин оставил мне по завещанию все свои книги. Она сказала, что доверила их тебе на сохранение.

- Не отдавать их никому, вот что она сказала. - Он выдул из жвачки пузырь, который с громким хлопком лопнул, и выжидающе уставился на меня. Я рассудил, что было бы ошибкой предложить ему деньги, что в современном мире придавало ему статус святого.

- Что, если мы позвоним ей? - сказал я.

Он не имел ничего против, так что я воспользовался своим мобильным телефоном и дозвонился до госпиталя, а после целой серии щелчков и соединений - до самой Доротеи.

Билл Робинсон, одетый в черную кожу с заклепками, говорил с ней, и его лицо сияло детской радостью. Надежда на то, что добрые старые времена не совсем минули.

- Она говорит, - сказал он, сунув мне обратно телефон, - что задница ваша сверкает подобно солнцу и что книги принадлежат вам.

- Отлично.

- Но они не здесь. В гараже у меня дома.

- Когда я смогу забрать их?

- Я могу явиться домой во время ленча. - Он бросил взгляд в сторону чудовищного сверкающего мотоцикла, скованного тяжкими цепями, дабы расстроить планы возможных похитителей. - Обычно я не прихожу, но, в общем, могу.

Я предложил купить час его времени у его начальства немедленно и не ждать ленча.

- Не выйдет, - с трепетом сказал он. Но его начальник был реалистом и потому с готовностью принял и предложение, и деньги. Билл Робинсон поехал к себе домой на моей машине в радостном настроении.

- Откуда ты знаешь Доротею? - спросил я по дороге.

- Моя девчонка живет рядом, - просто объяснил он. - Мы иногда помогаем старушенции. Приносим ей покупки, и все такое. Она сует нам конфетки, как малышне.

- Э… - сказал я, - а сколько же тебе лет?

- Восемнадцать. Как вам мой мотор?

- Я тебе завидую.

Его улыбка стала самодовольной, но в этом не было ничего плохого. Когда мы добрались до его дома («Ма днем на работе, ключ в той штуке, похожей на камень»), Билл отпер висячий замок на тяжелой двери кирпичного гаража и обнаружил свое истинное призвание - ремонт и конструирование мотоциклов.

- Я покупаю разбитые вдрызг и собираю заново, - объяснил он, пока я стоял в гараже, разглядывая колеса, педали, изогнутые трубки, блестящие детали. - Они у меня выходят как новенькие, и я их продаю.

- Отлично, - искренне отозвался я. - Ты хочешь попасть в фильм?

- Куда?

Я объяснил, что всегда ищу интересный фон для сцен. Как он смотрит на то, чтобы вытащить какие-нибудь части мотоциклов из гаража на подъездную дорожку к своему дому и поковыряться в них, когда мы будем снимать, как Нэш Рурк в задумчивости бродит по улицам?

- Никаких диалогов, - сказал я, - просто Нэш будет брести мимо и остановится на секунду или две, чтобы взглянуть, как идет работа. Персонаж, которого он играет, гуляет по Ньюмаркету, пытаясь размышлять кое о чем. Я ищу настоящий ньюмаркетский фон.

- Нэш Рурк? Вы меня разыгрываете.

- Нет. Ты с ним встретишься.

- Миссис Паннир говорила, что вы тот человек, который делает фильм. Про это писали в «Барабанном бое».

- Тиран и невежда? Да, это я. Он широко улыбнулся.

- Ваши книги вон в тех коробках. - Он указал на ряд разнокалиберных картонных коробок, изначальным содержимым которых, судя по надписям, когда-то были телевизоры, электронное оборудование для офиса, микроволновые печи и мини-пекарни. - Тонна бумаги, я чуть не надорвался. Все утро в субботу паковал и перебрасывал их сюда, но для миссис Паннир не жалко времени, она хорошая бабка.

Это было скорее даже согласие, чем намек. Я сказал, что вывихнул плечо и не могу поднимать коробки, и попросил Билла перетащить столько, сколько возможно, в багажник машины. Он выразительно посмотрел на дождь, но все же сделал несколько рейсов туда и обратно. К нему после некоторых колебаний присоединился мой шофер, плотно застегнувший куртку и поднявший воротник.

В машину, включая переднее пассажирское сиденье, влезла половина коробок. Я спросил Билла, как же он перевозил их в субботу.

- На старом пикапчике моего папаши, - ответил он. - Сделал три рейса. На неделе па ездит на нем на работу, поэтому до вечера я не смогу взять его.

Он согласился погрузить и привезти остальные коробки потом на пикапе, в бодром расположении духа доехал с нами до отеля и помог перетащить там коробки в вестибюль.