1995, Дорога скорби

- Привет, - беззаботно бросил он Норману. - Как там лодка?

- Лежит в зимнем сарае.

Джонатан прожевал и повернулся ко мне:

- Меня не хотят брать на буровую, пока мне не исполнится восемнадцать. Не хотят брать во флот. У меня неплохие пеки. И что мне с ними делать?

- Пеки? - озадаченно спросил Чарльз.

- Пекторальные мышцы, - объяснил Норман. - От катания на водных лыжах.

- А…

- А как ты добрался сюда от Комб-Бассет? - спросил я Джонатана.

- Бегом.

Он вошел в дом Арчи, даже не запыхавшись.

- Ты сможешь съездить на мотоцикле кое-куда - теперь, когда тебе исполнилось шестнадцать? - спросил я.

- Сделайте одолжение.

- У него нет мотоцикла, - сказал Арчи.

- Он может угнать его.

- Но… зачем?

- Съездить в Шропшир, - сказал я. Меня завалили возражениями.

Я объяснил Джонатану, что нужно сделать.

- Найди кого-нибудь - кого угодно, - кто видел, как Эллис Квинт приехал на танцы. Найди людей, которые парковали машины.

- Он не может ходить по пабам, - упорствовал Норман. - Ему еще нет и восемнадцати.

Мы с Джонатаном обменялись взглядами. В пятнадцать он покупал в пабе джин для жены дальнобойщика.

- Эй, - сказал он, - а куда мне надо ехать?

Я объяснил ему подробно. Его дядя и все остальные смотрели неодобрительно. Я выгреб из поясной сумки все оставшиеся там деньги и дал ему.

- Я хочу получить письменные показания, - сказал я. - Привези мне бумагу. За подписью свидетеля. Все должно быть солидно.

- Это вроде испытания? - медленно спросил он.

- Да.

- О'кей.

- Не задерживайся там больше одного дня, - сказал я. - Не забывай, тебя могут на этой неделе вызвать в суд давать показания.

- Как будто я могу забыть.

Он прихватил стопку сандвичей, широко мне улыбнулся и, не сказав больше ни слова, ушел.

- Вы не можете, - выразительно сказал Арчи.

- А что вы собираетесь с ним делать?

- Но… он…

- Он сообразительный парень, - сказал я. - Наблюдателен. Силен.

Посмотрим, как он справится в Шропшире.

- Ему всего шестнадцать.

- Мне нужен новый Чико.

- Но Джонатан угоняет машины.

- Но за все лето не угнал ни одной. Ведь так?

- Это не значит…

- Умение угнать машину, - с юмором сказал я, - в моих глазах скорее достоинство. Посмотрим, что он сделает завтра с этим алиби.

Арчи, все еще недовольный, отступил.

- От этого слишком многое зависит, - тяжело вздохнув, проговорил Дэвис.

- Если Джонатан ничего не найдет, в понедельник поеду сам, - сказал я.

- Будет слишком поздно, - сказал Дэвис.

- Нет, если вы сделаете так, что ваш коллега попросит еще один день отсрочки. Придумайте грипп или что-нибудь в этом роде.

Дэвис с сомнением сказал:

- Насколько вы связаны с этим судом? «Памп» - или Эллис Квинт, они ведь все равно не отстанут от вас? Я имею в виду… Эта кампания ненависти… вы не хотите отступить?

Чарльз обиделся за меня.

- Конечно, он не отступит, - сказал он. Такая вера! Я прямо сказал Дэвису:

- Не дайте вашему коллеге отступить. Вот где настоящая опасность.

Скажите ему, чтобы он настаивал на обвинении, алиби там или не алиби. Скажите прокуратуре, чтобы они нашли немного мужества.

- Сид! - Он отпрянул назад. - Они реалисты.

- Они до посинения боятся адвокатов Эллиса. Ну а я их не боюсь. Эллис отрубил ногу жеребцу Бетти Брэккен. Больше всего на свете я бы хотел, чтобы он этого не делал, но он сделал. У него нет алиби на ту ночь. Заставьте своего коллегу сказать адвокатам Эллиса, что жеребец в Нортгемптоне - подражательное преступление. Если мы не можем опровергнуть алиби Эллиса, то скажем, что это подражание, и будем на этом настаивать, и, если вы имеете хоть какое-то влияние на вашего коллегу прокурора, сделайте так, чтобы он дал мне возможность сказать об этом в суде.

- Я не должен давать ему инструкций вроде этой, - тихо сказал Дэвис.

- Да просто зароните в него эту мысль.

- Так как, Дэвис? - сухо сказал Арчи. - Наш мальчик не выказывает ни единого признака того, что кампания ненависти имела успех. Скорее наоборот, не так ли?

«Наш мальчик» встал, чувствуя слабость. Это был очень долгий день.

Арчи вышел вместе со мной и Чарльзом в прихожую и протянул руку на прощание. Чарльз сердечно пожал ее. Арчи взялся за мою кисть и посмотрел на вздувшиеся и глубокие рубцы, уже ставшие багровыми и черными.

- Вы весь вечер с трудом держали в руке стакан, - сказал он.

Моя рука оставалась рукой, и только это имело значение.

- Никаких объяснений? - спросил Арчи. Я покачал головой.

- Каменная стена говорит больше, - спокойно сообщил ему Чарльз.

Арчи, отпустив мою руку, сказал:

- Британский совет скачек хочет, чтобы вы проверили лояльность некоторых членов Совета. Сверхсекретное расследование.

- Они меня об этом не просили, - сказал я.

- Они просили меня, - сказал Арчи, и в его глазах блеснуло удивление. - Я сказал, что это сделаете вы - или никто.

- Никто, - сказал я. Он рассмеялся. - Вы начнете сразу после окончания дела Квинта.

Проблема в том, думал я, сидя рядом с Чарльзом в машине по пути в Эйнсфорд, что дело Квинта имеет шанс никогда не кончиться. Эллиса могут посадить в тюрьму, а могут и не посадить, но для нас обоих это будет не конец.