2

- Да, я же не могу не думать.

- Ну тогда, значит могу, не читать. Если тебя это больше устраивает.

- Конечно, устраивает. Кому понравится, что в его голове, как в кладовке какой-то, воришка шурует.

Ты, значит, Купер? Не слишком ли для медного дракона быть просто Купером?

- Да уж, не заморачиваются здесь с именами. Был бы я, например, облачный, был бы — Клауд,

золотых обычно называют Голдами, ну и все такое, идею ты понял. А почему ты здесь живой, да, с

именем, да с целыми ушами?

- Я тут по делу. А ты людей не ешь?

- ОО! Он по делу! Нууу, я мясо ем, а людей — не пробовал. А надо?

- Ты вроде ж дракон. Вам вроде положено.

Яркие глаза моргнули и потупились. Вальд с удивлением понял, что дракон грустит. ДРАКОН —

ГРУСТИТ?! ЧТО?!

- Меня за это Зад-на-колесах сюда и сослал. За то, что я не такой дракон, каким бы положено быть.

- А кто это еще — Зад-как-его-там? И что с тобой не так?

- Это наш воспитатель. У него стул с колесами вместо нижних конечностей, поэтому и зовут так. И

он говорит, что господин наш будет мной недоволен, потому что я… Ну я — добрый, - вздохнул

так, что по пещере пронесся неслабый такой порыв ветра. У Вальда устали руки и ноги — плавать

вокруг дракона — и он поплыл к едва видневшемуся в полумраке берегу.

- Эй, Торнвальд, а ты тоже считаешь, что дракону нужно быть недобрым? Ты покидаешь меня так

быстро? Я могу стать злым, только поговори со мной еще, а ?

- Нет, я так не считаю, просто плавать больше не могу. На берег надо, - прокричал, теряя силы, и на

выдохе ушел под воду. Напрасно внушал себе, что живой, что умереть так не может, пытался

сгруппироваться, потом расслабился, чтобы всплыть. Вода упорно не желала выталкивать его

наверх, камнем тянула к черно-багровому дну, темнеющему уже так близко. Легкие сдавило,

остаток воздуха вырвался пузырями, перед глазами поплыла красная рябь, руки ослабев, упали и

астроном сдался. Он так устал идти, бороться, решать, получать подзатыльники и оплеухи, по

голове вон сколько раз уже прилетело…Очнулся — опять — уже на берегу.

- Ты прости уж, я не знал, что люди так быстро тонут. А ты откуда?

Вальд устало опустил голову на руки, кивнул в благодарность, и едва слышно просипел, засыпая:

- Теперь ты не можешь меня убить. Ты меня спас, и с этого момента несешь ответственность за

мою жизнь, - глаза сомкнулись, упорно не желая открываться, - успел лишь прошептать, - Я с

Зории, из Мира, - и Вальд заснул. Дракон отряхнулся от воды — впечатляющее было зрелище,

жаль никто не видел. С медных чешуек в разные стороны полетели капли воды, вспыхнувшие в

179

17

неярком свете маленькими огоньками. Потоптался, приминая песок, сел, обвив задние лапы

шипастым хвостом. Посидел, наблюдая за спящим человеком. Вскоре зрелище наскучило, и ,

зевнув во всю пасть, дракон улегся, прикрыл глаза и тоже задремал.

В этот самый момент темнобородого что-то словно кольнуло, и в отдаленном уголке

хронилищ он заметил эту странную картину: обнаженный человек — мужчина, темноволосый,

астроном-пастырь по печати крови, спит ничком на песке, едва прикрытый тряпками, напоминает

вроде смутно кого-то, а неподалеку примостилось его неудачное дитя — Медный дракон, Купер, на

которого возлагалось столько неоправданных надежд. Зад-на-колесах постоянно предлагает этого

неудачника на мясо и кожу пустить, говоря, что толку от него не будет. Никакого завоевателя из

этого меднолобого не получится — жалостлив больно. Матери Купера темнобородый не помнил —

син какая-то, подохла при родах, когда пыталась изгнать из себя гигантское яйцо. Лиц своих

наложниц темнобородый не запоминал — зачем помнить мясо — они служили лишь инструментом

для удовлетворения похоти, и вынашивания деток, если можно так сказать про женщину, чьим

плодом является яйцо. Гигантское яйцо, покрытое чешуей, разрывающее в клочья родовые пути. Из

яиц с временем вылуплялись драконы, его премилые детки, которые служили своему отцу верой и

правдой, добывая новые места для хронилищ — места-то поди мало, а мучеников поди много —

вон с одной только Зории косяками перли, и даже с умениями темнобородого сложно стало найти

пустое местечко. И ведь есть еще другие миры, подвластные Хрону.

А вот этот медный отпрыск получился красив, да бестолков… Да и трепло редкостное, болтать

горазд, уж точно. Хотя, можно было постараться и это качество приспособить, вот кабы не доброта

его — у дракона доброта, вот бред какой-то. Откуда у злобной син — а они другими и не бывают —

и у него, темнобородого властелина времени, зла, лжи и повелителя хронилищ, может быть такой

миленький детеныш? Хрон пожал плечами и отвернулся от спящих до поры до времени — надо за

ними приглядывать, а ну как медный за ум возьмется. И схарчит спящего за милу душу, подтвердив

тем самым свое право на истинную еду.

Глава 27.

Затерянные в песках-2.

Янина не сразу привыкла к оседлой жизни в песках. Она почти лишилась колдовских сил,