2

человечки хотят лишить его мести, лишить сына, пусть этого медного придурка, но какое они

имеют на это право?! Право дружбы? Нееет уж, в хронилищах нет таких. Есть лишь его право.

Право властелина хронилищ, владеющего здесь всем! Что? Этот меднолобый что-то вякнуть

решил?

- Отец, я никогда ни о чем тебя не просил, а сейчас прошу. Отпусти их. И я покорюсь тебе, буду

служить тебя, умножая твою мрачную славу.

Вальд даже сквозь пелену горя услышал слова дракона, оценив жертву. Встрепенулся. Никто из

живых против своей воли не должен тут торчать. А Купер доказал, что он вполне себе жив и

достоин другой участи. Встал, подняв бездыханное тело Селены на руки, выдохнул:

- Ты не можешь остановить нас. Мы живые. И ты не можешь причинить нам ничего, потому что мы

помним — кто мы. И Купер — он тоже живой.

Хрон злобно зыркнув в сторону своего неслуха-сына, заорал так, что вокруг все затряслось,

издалека послышалось шипение закипающей воды, и стало очень жарко от раскаляющегося камня.

- ЧТО?! ТЫ СМЕЕШЬ?! Я ЗНАЮ! НИКТО И НИЧТО НЕ МОЖЕТ ПРИЧИНИТЬ ЗЛА ЖИВЫМ,

ПОМНЯЩИМ ОБ ЭТОМ! НИКТО В ХРОНИЛИЩАХ! НИКТО! КРОМЕ МЕНЯ! ЗАПОМНИ

ЭТО, МАЛЬЧИК! ЗДЕСЬ Я УСТАНАВЛИВАЮ ПРАВИЛА И Я ИХ НАРУШАЮ!

Каменная плита, на которой стояли Вальд, Янина и Купер начала нагреваться, поползла,

заваливаясь вбок, заставив их схватиться друг за друга, прислонившись к чешуйчатому драконьему

боку. Купер мотнул головой, знаком предлагая взобраться на его спину. Взбешенный Хрон

227

22

громыхал, перекрикивая громоподобными воплями звуки рушащихся хронилищ. Вальд подтолкнул

Янину, помогая ей взобраться на чешую, потом подал тело матери — он твердо решил унести ее

отсюда, дать ей свободу. Пусть мертвая, но она покинет эти проклятые места. Быстро забрался сам.

Хрон бесновался в проходе, все остальные выходы уже завалило камнем. Вдалеке слышался

неясный звук: шипение, рев, рычание. Купер шепнул, что темнобородый вызвал подкрепление, и

все палачи хронилищ ползут сюда. Вскоре в этом каменном мешке станет слишком тесно.

Янина выпрямилась, едва удерживая равновесия на спинных чешуях дракона, и заговорила,

даже не стараясь переорать бушующего темнобородого:

- Ты слабеешь, Хрон. Такого же раньше не случалось? Чтобы какие-то людишки тебе

противоречили? Ты слишком многое стал забывать, не так ли?

И, о чудо! Хрон смолк, лишь далекие угрожающие звуки приближались и приближались. Янина

продолжила, все еще держа перед собой книгу заклинаний:

- И, значит, книга тебе все-таки нужна, а? С ее помощью ты сможешь вспомнить все, что тебе

нужно, чтобы продолжать господствовать здесь, - ох, как подчеркнула она вот это «здесь», - А если

я ее сейчас уничтожу, сам понимаешь, что может случиться. Не будет хронилищ, некуда будет

деваться грешникам, они попадут к Семерке на их благословенные поля. И Семерка узнает, что ты

оказался никчемных хранителем, занимаясь другими, своими личными делами. Обнаружат миры,

которые ты поработил, ведь так? И что может тебя ожидать? Я полагаю — твоему бессмертию

придет конец. И твоей власти и всему тому, к чему ты привык за свою вечность. В хронилищах

появится новый хранитель... Решай же! Теперь у тебя лишь один миг — так ли ты хочешь нам

отомстить?

Хрон взвыл:

- ВЕДЬМА! ОТКУДА ТЫ МОЖЕШЬ ЗНАТЬ, КОЗЯВКА СМЕРТНАЯ, ЧТО МОЖЕТ

БОЖЕСТВО?! ВЕДЬМА!

- Я не отрицаю, что я— ведьма. Ты знал и раньше, что ведьма. Почему так огорчился сейчас-то?

Купер прошелестел едва слышно, чтобы Янина прекратила спорить и держалась крепче, он, вроде

бы придумал, как найти выход. Ведьма вцепилась как можно крепче в плечо Вальда, продолжая

препираться с темнобородым, стараясь отвлечь его от происходящего. Купер отвернув морду,

напрягся, что-то едва слышно заклокотало в его глотке. Вальд ощутил, как чешуи стали теплее.

Крылья Купер поднял и завел назад, стараясь плотно прикрыть седоков. Баах, столб огня извергся

из отверстой пасти дракона, прожигая каменную стену хронилища. Стихли все звуки, лишь

пощелкивали, остывая, камни вокруг проплавленного отверстия. Хрон застыл. Купер взмахнул

крыльями, приподнимаясь над каменными плитами и полетел к проплавленному выходу. Янина

издевательски расхохоталась:

- Ты проиграл, темнобородый! Проиграл! Прошло время споров! Прощай! Прощай навеки! - и

бросила раскрытую Книгу теней на текучую груду камней, все еще краснеющую внутренним

228

22

жаром. Книга загоралась неохотно, листик, потом еще листик, и был миг, когда Хрон мог бы

выдернуть ее. Но темнобородый застыл в ступоре: никогда еще смертные не бросали ему вызова, и

никогда еще не ускользали от расплаты. Селена и Янина — теперь для него две женщины, которых

нужно вернуть, вернуть в хронилища, иначе не будет никакого покоя. Теперь есть два имени,

которые будет он твердить, убивая и пытая тех, кто имел несчастье попасть сюда, в эту юдоль