2

не выпуская из своих цепких объятий, не давая проснуться. Вальд замотал лицо так, что виднелись

только глаза, но хирдманн покачал головой — глаза-то и выдавали:

- Встретим кого, лицо опускай — слова подбирал долго, словно с трудом, и голос такой с

хрипотцой, словно ржавчиной покрытый от редкого использования.

Астроном приподнял голову кровницы, стараясь замотать и ее лицо. Уже почти совсем рассвело,

Прим уже показал часть своего огненного диска над горизонтом, недолго осталось до прихода

Аастра — тогда уже совсем наступит день и что-то сохранить в тайне станет практически

невозможным.

Красные башни просыпались: слуги засуетились — к скорому возвращению Всемогущего

нужно все приготовить, чтобы божество было всем довольно. Во время этой суеты удалось

выскользнуть за ворота. Хирдманн имел право входить и выходить из Красных башен в любое

время, он вывел Вальда, несущего Стелу, завернутую в одеяла так, что она больше походила на

74

74

куль белья, которое нужно куда-то перенести, чем на человека. Краснобашенные ворота прошли

без затруднений. А на городских воротах же проблемы могли возникнуть. Привратником оказался

тот же офицер, что охранял вход тогда, когда Вальд и Бардем пожаловали сюда. И привратник

недавно заступил на дежурство, и проскользнуть мимо, даже в сопровождении хирдманна,

невозможно. Хирдманн слишком заметен на улицах, особенно если он сопровождает странную

личность, замотанную в кисею, а эта самая странная личность тащит тюк непонятного

происхождения. Вальду пришлось решать — может ли он доверять их нежданному спасителю и до

какой степени. Оставался лишь этот вариант — отправиться к ноёну. И пришлось. Вальд шепнул

хирдманну, что надо бы на площадь Блохи попасть. Хирдманн кивнул, велев знаком следовать за

ним. Привел точнехонько к дому Розенпорта, в котором только начиналось неспешное утро,

открывались занавеси, распахивались окна, впуская бодрящий утренний воздух, в котором

явственно чувствовался запах морской соли.

Вальд уже пошатывался от ноши, а спутник словно и не замечал усталости юноши.

Остановился возле ворот и ждет команды — да уж, этих господ за ночь не переделаешь, даже если

их божество прикажет. Астроном, покачиваясь, добрел до ворот, дотянулся до дверного молотка и

постучал. За воротами послушалось глухое ворчание, словно разбудили какого-то большого и не

очень доброго зверя. При повторном стуке ворчание стало отчетливее, потом перешло во глухое

взлаивание, словно охранник никак не мог проснуться. Дом ноёна находился в достаточно людном

месте, и вокруг сновали разные личности, искоса поглядывая на хирдманна и его подопечного.

Стела начала подавать признаки жизни, пытаясь выбраться из спасительного тряпичного кокона.

Попасть в хотя бы в дворик Розенпорта становилось жизненной необходимостью, и Вальд начал

долбить молотком из последних сил, обливаясь потом, стараясь удержать Стелу на плече и не

уронить. Псина окончательно проснулась и громко залаяла. Праздношатающихся на площади

становилось все больше. Уже совсем рассвело, и все семь дневных светил выползли на небосклон,

щедро разливая свои лучи. Под кисейными убежищами становилось нестерпимо жарко. Вальд

опустил молоток, в голове роились мысли, одна другой хуже: ноён уехал по своим делам, позабыв о

данном обещании; ноёна схватили и кинули в подземелья Красных башен, узнав о пособничестве

ему, Вальду; ноён смертельно заболел и другие, такие же «веселенькие». Тянулись тягучие

мгновения ожидания. Идти все равно было некуда. Разве что с повинной головой к бухану,

признаваться во всем, ну или обратно в Красные башни, если повезет — можно также незаметно в

свои комнаты вернуться. Только вот в Красные башни точно не хотелось, причем даже упоминание

о них вызывало в памяти горьковатый запах тлеющей ветки могильника и подступающую тошноту.

Это Вальд еще там ни с кем не успел даже словом перемолвится, а уж про паучье гнездо, названное

Красными башнями, помнится ноён много интересного поведал. Эх, не удалось про ведьм ничего

узнать, где их теперь искать... Но даже это уже казалось таким далеким и неважным. В глазах

мутилось, пот заливал лоб, под ложечкой сосало от голода, губы пересохли от нестерпимой жажды.

75

75

Хирдманн словно из металла сделан — стоит себе, солдатик стойкий, зараза, хоть бы Стелу

подержал. Она, похоже уже совершенно очнулась и пыталась выбраться из тряпок изо всех сил.

Вот-вот любопытствующие и крайне бдительные граждане империи притащат охрану и все, конец

путешествиям...

Наконец-то из-за забора послышалась какая-то возня. Ура! Во внутреннем дворике

раздались шаркающие шаги. В приоткрытые ворота высунулась нечесаная голова какого-то

старика.

- Открывай! Мы к достопочтенному ноёну!