200 дней до приказа

– Чѐ-то тут не то, – подытожил Соколов, – а ну, пошли.

Проконсультируемся.

Главный консультант по происшествиям в вагоне был обнаружен

в купе проводников.

– Не, хлопчики, – проводница, судя по габаритам, вполне

способная заменить стоп-кран, про транспортную милицию знала всѐ, –

таких у нас отродясь не было. У нас обычно в рейсе Сашка и Димка. Но

те оба сержантики… Молодые, к тому ж они в форме всѐ время. Так что

проходимцы это, – подвела черту хозяйка вагона. – Точно проходимцы,

много денег взяли?

– Все, – грустно сообщил Вакутагин, – двести рублей.

112

Последние двести рублей, отобранные у солдатика, вывели

достойную женщину из себя.

– А ну, пошли разбираться.

Идти пришлось долго. Кончились плацкартные и начались

купейные вагоны, а мужичков, косящих под транспортную милицию,

всѐ не наблюдалось. Десятки ничего не подозревающих пассажиров

только и успевали проводить взглядом открывающиеся и

закрывающиеся двери купе… Однако сколько составу ни тянуться, а

верѐвочке ни виться – остановок поезд не совершал, деваться жуликам

было некуда.

Соколов уже готовился идти в обратном направлении, а Вакутагин

простил и двести рублей, и наливку, когда объявленные в розыск

обнаружились в очередном купе.

– О-о, девушка, вы к нам? Заходите… – У девушек документы

транспортная милиция решила не проверять. Впрочем, назвать

проводницу девушкой мог только человек, уже сильно втянувшийся в

процесс дегустации наливки.

– Вы насчѐт постели? – поинтересовался второй. – А можно

заказать постель с вами?

Под ржание обоих проходимцев проводница захлопнула дверь.

– Давайте мы их посторожим, а вы милицию позовѐте? –

предложил Соколов.

– Сначала я, – веско молвила проводница, беря в руку кочергу, –

потом милиция. – Если бы у сидевших в купе был выбор, они бы

предпочли милицию. Та, в отличие от проводниц, проводит

задержание без помощи кочерги.

Проводница обошлась без предупредительного удара кочергой в

воздух и зачитывания прав. Что именно она делала, так и останется

загадкой, так как, зайдя в купе, она закрыла за собой дверь. Однако факт

остаѐтся фактом: после того как крики смолкли, она снова появилась в

коридоре, в одной руке держа пачку денег, а во второй – бутылку вполне

французского коньяка.

113

– Держи! – Пачка денег была передана потерпевшей стороне. –

Можешь не пересчитывать…

– И ты держи, ваша бутылка? – Соколов, как лицо сочувствующее,

был награждѐн коньяком.

– У нас наливочка была вишнѐвая, – попытался отказаться от

коньяка Соколов.

– Вишнѐвая? Ну, извини. – В голосе у проводницы извинений не

было ни на грамм. – Наливочку твою я, кажись, им на голову вылила,

так что бери что есть…

Человек устроен таким странным образом, что всѐ знакомое ему

милей. Трудно сказать, чем могла на самом деле порадовать Соколова

рота номер два, особенно с учѐтом того, что чудесным образом за

десять дней он напрочь отвык от военной жизни. Однако факты, как

говорил классик, – упрямая вещь. Завидев ворота части, Соколов и

Вакутагин ускорили шаг, чтобы через считанные минуты радостно

обниматься с Гунько и Кабановым.

– Ну, наконец-то! Такое ощущение, что вас полгода не было! –

радовался Гунько.

– Да ну! Десять дней – как пять минут! – немного погрустнев,

заметил Соколов.

– Теория относительности, – Эйнштейн начал тихо

переворачиваться в гробу, услышав, как принялся за его теорию

Кабанов, – время снаружи и внутри течѐт по-разному!

– А у некоторых уже текут слюни, – взгляд, которым одарил

Бабушкин Вакутагина, расшифровать можно было по-разному. То ли

Бабула соскучился по готовке шамана, то ли ради смены диеты он

готов был стать каннибалом.

– Ничего, и вас откормим, на неделю пайки хватит, – Вакутагин

потянулся за припасами, схоронѐнными в чемодане…

114

– Стоп! Ну-ка, отвернулись, – убедившись, что делегация

встречающих и Вакутагин действительно отвернулись, Соколов снял

шинель.

– Унтер зольдатен, – произнѐс ефрейтор Соколов знакомую с

детства фразу. Перед обернувшимися сослуживцами стоял фашист в

натуральную величину. Кузьмой под дедовским трофейным кителем

даже не пахло. Это был либо Фриц, либо Ганс.

– Мужики, кажись, немцы в городе, – заценил прикид Гунько.

– Это чѐ? На дембель парадку себе надыбал? – позавидовал

Кабанов. – Оберштурмбанфюрер СС фон Соколов…

– Дедовский трофей, он у меня разведчиком воевал, взял

поприкалываться, – развеял сомнения Кузьма. – Кстати, давайте ротного

разыграем…

– Ротного? Ну, ну, – ухмыльнулся Бабушкин.

– А чего? Шматко с чувством юмора, не обидится…

– Шматко больше не ротный, – заметил Кабанов, – прислали тут

одного – с бугра. Ему бы твой китель очень подошѐл. Причѐм без

всякого юмора.

– Фашист натуральный, – подтвердил Бабушкин, – так что пайку и

этот смокинг лучше заныкай до вечера, пока этот сын Медузы Горгоны

не угомонится…