200 километров до суда... Четыре повести

Словом, новоселов ждали. Местная газета писала в их адрес всякие добрые слова, в надежде, что, приехав, они их прочтут и по достоинству оценят. Местная автобаза в срочном порядке, мастерила для них койки из отходов арматуры, местная пошивочная мастерская с прозаическим названием «Торбаса» строчила чехлы для матрацев и наволочки, а местная торговля ломала голову над тем, как накормить одним заходом и трижды в день такую прорву народа.

Июль пришел сухой и даже жарковатый. Над поселком денно и нощно висело неусыпное солнце, а в нагретом воздухе день и ночь пищали тучи мошки. В подсобном хозяйстве райпищеторга вызревали на грядках из привозной земли худосочные редисины и щетинился бледный салат, на сопках за поселком поперли прямо из камней белые грибы, в тундре засинела подернутая снежным пушком голубика, а в залив забрели несметные косяки корюшки, которую черпали прямо с берега ведрами, кастрюлями, специальными проволочными ковшами и начерпали столько, что не знали, куда девать.

В общем, было самое подходящее время для прихода корабля.

Но в июле корабль не пришел.

А в августе вдруг резко захолодало, задождило. Небо недели две нудно сыпало мелкой водичкой, омывая каменные дома и оставляя на каменной земле неубывающие лужи.

И как раз тогда телеграф принес долгожданную весть: ждите, встречайте, корабль «Онега» на полпути к Каменному Сердцу!

И тогда с новой энергией взбудоражились и взбодрились посельчане.

Пока «Онега» накручивала на винт штормовые, совсем не тихие мили Тихого океана, из старенького клуба дней пять подряд разносились, разгоняя тоскливое шепетанье дождя, мажорные марши — духовой оркестр репетировал встречу. Главный капитан порта Петя Алферов, молодой парень, недавно присланный из Ленинградской мореходки, тоже репетировал встречу — трижды прошел на катере по заливу до места предполагаемого сближения катера с «Онегой».

В школе пионеры разучивали приветственные речи, а к поселковой столовой часто подруливали грузовики с ящиками, мешками и оленьими тушами.

Позже было точно установлено, что в день прихода «Онеги» на основном предприятии Каменного Сердца — автобазе — производительность упала до нуля. Холостяки-шоферы отказались от дальних рейсов и вместе с холостяками-ремонтниками отправились в общежитие мыться, гладиться и наряжаться.

Приход «Онеги» ожидался к пяти вечера. К этому часу, даже гораздо раньше этого часа, все посельчане явились на пирс: музыканты — на грузовике, пионеры — в стареньком автобусе, остальные — пеши. И когда все собрались, стало ясно, что в Каменном Сердце живет очень-очень много мужчин, преимущественно молодых и неженатых, и очень-очень мало женщин, преимущественно семейных.

Проклятый дождь не унимался. Молодые, неженатые парни расхаживали по пирсу веселыми компаниями и с удовольствием мокли под небесной водичкой, а семейные женщины и их мужья больше стояли на месте под защитой зонтиков.

Прошел час, два и три.

Погода заметно испортилась. Налетел ветер. С двух сторон в бетонный пирс, выдвинутый длинным, узким оселком в залив, забухали волны. Пирс, поливаемый дождем и брызгами, задрожал. Встречающие порядком продрогли, а «Онеги» все не было. Еще через час вернулся катер Пети Алферова, выходивший на встречу с кораблем. На палубе стоял приунывший Петя в прорезиненном плаще с капюшоном и несколько служащих порта, тоже в плащах с капюшонами.

— Петька, в чем дело? Где твоя «Онега»? — крикнул ему с пирса Сашка Старовойтов, потрясая огромным букетом полевых, исхлестанных дождем цветов, больше похожих на вышарканный веник, чем на цветы.

Сашка Старовойтов был известной фигурой в поселке и имел полное право вот так непочтительно разговаривать с главным капитаном порта. Во-первых, Сашка был шофером единственной в поселке легковой машины «Победа», которая, считалось, принадлежала управлению геологоразведки, но на самом деле распоряжался ею Сашка, так как из-за отсутствия асфальтированных дорог в тундре «Победа» дальше поселка выйти не могла, работникам управления ездить на ней было некуда, и Сашка обращался с легковушкой по своему усмотрению: либо ставил ее на ремонт, либо катал на ней по улицам мальчишек, за что мальчишки прямо-таки его обожали. Во-вторых, он был тренером и вратарем поселковой футбольной команды, не знавшей поражений от автобазовцев, а главный капитан порта Алферов пока что бегал в этой команде запасным игроком.

Но Петя Алферов почему-то ничего не ответил известному шоферу, к тому же своему тренеру и вратарю. Он долго не мог выбраться на пирс, потому что волны мешали катеру подойти к стенке и поднять трап. А когда все же выбрался, мокрый и фиолетовый от холода, то сказал сразу всем, пощелкивая зубами.

— Нич-ч-его пок-к-ка не из-звестно!.. Нн-надо уз-знать у р-р-радиста!.. — И пошел пирсом к далекому домику диспетчерской.