2008_48

«А! Генуя!» - согласно закивает пузырь в ответ на следующий твой вопрос. «Футбол. «Спартак» - чемпион! УЕФА!»

О выстрелах, оборвавших жизнь замечательного итальянского парня Карло Джулиани, который бился за свою и нашу свободу, пузырь не скажет ни слова. И не надо тешить себя иллюзией, что этот пузырь вокруг человекоподобных создан некими СМИ, киселевыми , свОнидзе. Нет, такой пузырь надевают по собственной воле, ткут его, как гусеница свой кокон из собственных страхов, вожделений, страстишек. Ничего не вижу, чего не хочу видеть, ничего не слышу, чего не хочу слышать, ничего не знаю, чего не хочу знать...

Мне еще нет тридцати, а я помню, каким высоким было КАЧЕСТВО жизни в СССР, даже в последние годы Советской Власти, которая уже советской-то была чисто номинально.

Я помню даже такие мелочи, как автоматы для размена монеток возле каждого автомата с газировкой. Я помню  десятки аттракционов Центрального Парка Культуры и Отдыха, когда глаза разбегались от обилия каруселей и прочих увеселений. Сейчас это кладбище ржавого металла, теперь в Парке не звучит детский смех. Тихо, как на погосте, только изредка скрипнет разломанная каруселька...

Я помню, что раньше в магазинах были десятки сортов карамелек и шоколадных конфет. Причем, это были наши карамельки, наши шоколадки. И поедание их, даже большими порциями, не грозило серьезными отравлениями, что нынче, при обилие «сникерсов», не редкость.

Да, раньше в нашем городе продавалось три-четыре сорта колбасы, но это была свежая, вкусная колбаса. Колбаса из мяса с мясом и сальцем, а не из бумаги и воды. Это была колбаса из нашего мяса без ящура, сальмонелл и прочих заморских «приправ».

Войдешь нынче в магазин. И деньги вроде в кармане шуршат, и прилавки набиты. Но чем?! Дерьмом! Купить абсолютно нечего! Половина продуктов просрочена, половина изготовлена черт знает где. Ни вкуса, ни запаха. Плюс ко всему риск отравиться. Рыщешь по всем этим дорогим «супермаркетам» в поисках съестного, пытаясь найти то, что тебя не отравит.

Я помню, а те, кто старше меня на двадцать-тридцать лет, не помнят ничего! Точнее, НЕ ХОТЯТ помнить. У них память особенная - с избирательно-пропусной способностью. Очереди они помнят, а вот то, что это были очереди за качественной и вкусной продукцией, - помнить не желают.

Выбрось сейчас на прилавок старые добрые советские сосиски. Да по той самой, старой цене - и очередь вам обеспечена. Даже сейчас в городе идет охота за сосисками из Борисоглебска. Они хоть советским и в подметки не годятся, но все же воды в них поменьше. чем мяса, да и стандарт у них, хоть и измененный, но ближе к нашему старому. Их и ищут, и в очередях за ними стоят...

Но пузыри не помнят ничего. И не видят ничего. И не слышат ничего. И не знают ничего. В границах их пузырей Латинская Америка вовсе не революционный котел, а страна беременных диких роз. В границах их пузырей идет сплошной футбол с хоккеем и теннисом, прилавки набиты красивыми обертками с имитациями под еду. Там нет молодых людей, брошенных оккупационными рыссыянскими, латышскими властями за решетку за свои убеждения. Там нет растрелянного в упор взбесившимися холуями нового порядка двадцатитрехлетнего парня. Там нет сражающегося из последних сил древнего Багдада. Там нет раздавленных гусеницами жидовских танков палестинских детей.

В пузыре - мир и благодать, Ридегер с Путиным, храмы, мелодрамы, благородные мафиози, чинное с виду семейство Михалковых  с гаремом.

За стенками пузыря гремит на сотне фронтов Третья мировая, отважные подпольщики и партизаны бьются штыком, гранатой, а когда и словом с NEW ODOUR ом.

Дерутся, сражаются и молодые, и старики, которых вновь заставляет вступать в бой нечеловеческая подлость нынешнего мироустройства. Только надо помнить - если начал битву - бейся до конца. До последнего патрона. До последнего вздоха. До последней капли крови. Джордж Адамсон - знаменитый ирландский биолог, пол-жизни проживший бок о бок со львами, – не раз говорил, что лев никогда не бросится на человека, если видит, что тот его не боится. Увы, Милошевич этих слов или не знал, или счел, что НАТОвцы все же люди. И начал уступать и сдавать позицию за позицией. И не только сдавать, но и предавать. И не только своих же соотечественников, но и тех добровольцев со всех концов земли, которые приехали в Югославию, чтобы дать бой врагам человечества, превратить Белград в новый Мадрид. Отступил раз, отступил два – и проворонил решающий бросок хищников.

И главное, он, как и ГКЧПисты, как и столь любимый нынешними монархистами Александр III считал, что главные союзники государства - это армия и флот.