2012 год в истории России

Но это привело к более серьезному кризису. Участники декабрьских митингов все чаще задавались вопросом — а почему от нашего имени говорят эти люди на трибуне. Не секрет, что либеральные политики после 90-х гг. имеют в России очень большой антирейтинг. При этом левые и националисты испытывают идиосинкразию не только к либералам, но и друг к другу (это также мешало работе ИГ и погубило попытку создания организационной структуры «Гражданского движения» в январе). Любое нарушение равновесия между идейными секторами, а также между идейно окрашенным активом и новыми активистами, которые требовали «не грузить их идеологией» — вело к возмущению ущемленных. В результате организация митингов стала вызывать возмущение актива и отток тех, кого возмущали и единороссы, и ораторы на трибуне. Да и ораторы не говорили ничего особенно интересного и быстро надоели интеллигенции.

Неизбранные лидеры оппозиции были приглашены на беседу к Медведеву, однако она закончилась явной неудачей не только из-за нежелания власти всерьез о чем-то договариваться, но и потому, что партнеры Медведева по переговорам не представляли своего движения, стали выдвигать инициативы, которые не были согласованы с активом и вообще наивны (вроде продления срока Медведева).

Сама предвыборная кампания Путина представляла собой ритуальное действо с заранее известным результатом (ведь чуровская машина осталась в неприкосновенности, а обвинения в декабрьских фальсификациях не были тщательно и объективно расследованы). Наибольшую пользу от этого ритуала получил миллиардер Прохоров, который попытался представить себя кандидатом, выражающим интересы декабрьского движения. Это позволило ему заручиться поддержкой электората, разочарованного в кремлевской рокировке, взять реванш за провал своего политического проекта в конце 2011 г., приобрести значительный политический капитал и стать одним из ведущих политиков России, балансирующим на скользкой стене, отделяющей лояльность от оппозиционности.

После декабрьского прилива начался отлив, неизбежный в связи с исчерпание повестки дня и разочарованием в вождях. После мартовского «избрания» Путина нужна была смена повестки дня и дополнение общедемократических требований социальными. К сожалению, эта идея вызвала сопротивление членов ОК, и принятие социальных требований движения под давлением левых удалось провести только через три месяца (на митинге 12 июня). Более того, СМИ и тогда фактически замолчали этот факт, социальные требования остались малоизвестными и не повлияли на отношение населения к «белоленточникам».

Весной казалось, что движение обречено провести свое финальное мероприятие, намеченное на канун инаугурации Путина, и уйти на летние каникулы, во время которых найти пути упорядочить структуру и выработать новые, более интересные для общества требования.

Но 6 мая власти «перезапустили» движение, поставив на пути у разрешенной демонстрации заслоны ОМОНа. Даже если среди демонстрантов были экстремисты, которые хотели бы столкновений с полицией в этот день, без таких действий полиции массовые столкновения были бы невозможны. Планировалось унизить демонстрантов, загнав их в тесное пространство дорожки между парком и каналом. Эта акция полицейского начальства спровоцировала давку. Судя по тому, что начальник московской милиции Колокольцев вскоре получил пост Министра внутренних дел, речь идет не о непрофессионализме, а о выполнении указания. Результат, похоже, превзошел ожидания — оказалось, что цепь ОМОНа не может выдержать натиска даже небольшой массы демонстрантов. Если бы демонстранты в массе своей на самом деле преследовали цель прорваться к Кремлю, они могли бы это сделать. Но такой цели они не преследовали. Оправившись от первого испуга ОМОНовцы стали избивать демонстрантов. Напомню, что «применение спецсредств» (проще говоря — избиение митингующих дубинками) регламентировано правилами. И если демонстранты, применявшие самооборону против нападавших на них «людей в черном», оказались в итоге в заключении, то нарушения правил полиционерами не получило правовой оценки. Зато омоновцы были награждены квартирами. Интересно, за чей счет. Сигнал власти понятен.

Грубые действия властей вызвали новый всплеск возмущения и новый виток оппозиционной кампании в новой форме «оккупаев», где отрабатывались методы активисткой демократии.

События 6 мая разразились в тот момент, когда движение еще сохраняло свой потенциал, но не приобрело новых смыслов и потому было обречено на дальнейшее угасание. Спровоцировав столкновения 6 мая, власти не только «перезапустили» процесс, но и придали активистскому ядру движения большую устойчивость. Были захвачены «пленные» — «болотные узники», на месте которых мог оказаться практически любой демонстрант, оказавшийся в зоне атаки ОМОНа. Борьба за освобождение новых политзаключенных стала важным оппозиционным делом для активистов. Теперь уже нельзя было «просто разойтись» до следующего общественного подъема.