_2014_10_07_09_17_46_052

и подушку для писца, мы должны провести экзаменацию. Ах, мер-

завец! Ты будешь за это осужден на вечное искупление. Я реформи-

рую всех о том, какие оскорбления ты, проходимец, мне нанес.

Хоть это и не занесено в протокол белым по черному, что этот

истец и обидчик назвал меня ослом, вы, господа, будьте лю-

безны и не забудьте подтвердить в надлежащее время и в надле-

жащем месте, что я — осел. Имею честь уволить себя от вашего

присутствия*.

— Том, прекрати!

— Фу-у ты… Том, не туда ты пошел, ей-богу!… Тебе бы в театр!

— Благодарю, господа, мне с моей жизнью театра, как видите, хватает.

— Как долго вы простоите в Лондоне, Том? — спросил Уилл.

— Надеюсь, до весны.

Вместо «до свидания» Том сказал: «имею честь уволить себя от

вашего присутствия». Друзья условились, что «диссамблею» надо

повторить.

* Шекспир У. Много шума из ничего (пер.Т. Щепкиной-Куперник).

316

ЧАСТЬ II. ГЛАВА XI

Когда все ушли, Виола еще долго посмеивалась, вспоминая рас-

сказы Тома. Уилл молча наблюдал за ней. Решив, что утро вечера

мудренее, он не стал ни о чем ее расспрашивать.

Том был абсолютной противоположностью Ричарда: глаза его

меняли цвет в зависимости от освещения — от прозрачно-серого

до светло-карего, выгоревшие медно-каштановые волосы непо-

корно вихрились, губы всякую минуту были готовы к улыбке — не-

ровной, широкой, делавшей его лицо откровенно смешным.

Страстности, так не хватавшей Ричарду, в Томе было с избытком.

Его взгляд вспыхивал увлеченностью быстро, любое слово могло

вызвать его участие. Ричард всегда смотрел вглубь, как бы вовле-

кая все внутрь собственной жизни, Том, напротив, черпал из-

нутри, предлагая себя миру, вовлекался в жизнь во всем, что

захватывало его. Два полюса, две вселенные.

Виола заснула на удивление быстро. Ей снилось, что Том, говоря

о чем-то людям, окружавшим их, незаметно для всех, осторожно

касается ладонью ее спины, словно оберегая ее своим присут-

ствием. От ощущения его теплой ладони на спине, от простоты

и покоя этого жеста она плакала во сне.

Однажды в «Белом грейгаунде» Том не нашел Виолу. Его встре-

тила девушка, обычно продающая книги, изданные у Филда, на

улицах с лотка. Да, сэр, хозяин приказал ей быть в магазине до воз-

вращения мисс Шакспир. По всей видимости, она захворала.

Том поспешил к ним домой.

— Что с ней?

— У нее горячка. Голос пропал. И совсем без сил, но бодрится, —

ответил Уилл.

Было заметно, как он обеспокоен.

— Послушай, скажи ей, что я приду через час, пусть не удив-

ляется и не смущается.

— Хорошо.

Уилл осторожно вошел к Виоле, стараясь не шуметь. Но она не

спала.

— Знаешь, Том приходил. Он сказал, что скоро вернется и хочет

зайти к тебе.

— Сюда? Нет, не надо!

— Не волнуйся, думаю, он принесет лекарства. Я все приведу

в порядок, лежи спокойно.

317

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Том вернулся и принес снадобья, лимоны, специи, кислую капу-

сту и «красную воду» из хинной коры.

Виола едва кивнула ему. В горло ей словно вставили ножи.

Они приподняли ее с подушки, и Том попросил Уилла осто-

рожно поднять на спине рубашку. Растерев ее резко пахнущей

мазью и прилепив к спине что-то, похожее на мягкую ткань, о про-

исхождении которой Уилл не смог догадаться, Том велел ему

переодеть сестру в сухую одежду, а сам ушел на кухню. Там он при-

готовил горячее питье с хиной, неизвестными специями, медом

и лимоном. Она уже почти уснула, и ему пришлось снова, при-

сев рядом, приподнять ее. Он терпеливо ждал, пока она, при-

валившись к нему, с трудом, с закрытыми глазами очень долго

пила настой.

— Ей надо много пить подкисленную воду, — сказал он Уиллу. —

А когда захочет есть, дай сначала кислую капусту. И не укрывай ее, пусть кожа охлаждается.

— Похоже, ты читал Парацельса?

— Больше «несгибаемого Тибалта», — прошептал Том. — Прочти, это всем полезно. И Монарда*.

— Теперь обязательно.

Лихорадка Виолы затянулась до конца зимы. Поначалу похожая

на быстротечную хворь от охлаждения, она обернулась долгим

мучительным воспалением, хриплым кашлем со рвотой и сиплым

дыханием, а затем неделями горячки и слабости. Уилл был в па-

нике, но старался не выдать своего ужаса. Том часто оставался

у них на ночь, сменяя его у постели сестры. Эта зима заметно по-

серебрила виски Уилла. К концу февраля Виола начала оживать.

Медленно возвращался неделями пропадавший голос, еще сла-

бые силы позволяли недолго посидеть и хоть что-то проглотить.

После бредового, полуобморочного опустошенного состояния, безразличия к себе и всему вокруг вернулась ясность ума, и по-

степенно все встало на свои места. Она смогла оценить сполна за-

боту и любовь, которой ее, как в кокон, закутали Уилл и Том.

Волшебником оказался и корабельный лекарь, служивший у Тома

* Тибалт Леспленгни (1496—?) — известный врач и фармацевт. Николай Мо-

нард (1493—1578) — испанский врач (прим. автора).

318

ЧАСТЬ II. ГЛАВА XI