_2014_10_07_09_17_46_052

еще говорят, великодушной жизни. С объятиями всему миру. Гип-

гип, ура!

— Ли, ты в своем уме? Это какая-то ошибка, это не Джим.

— Возможно. Однако хочу тебе сказать, если это не ошибка, то

это логичный протестующий жест против того, что ты развела

в собственном доме. И очень понятный. Всем, кроме тебя. Ты сде-

лала все, чтобы Джим кое в чем усомнился, наблюдая вашу исто-

рию с Тимом. Тебе талантов не хватает?

— Да, талантов мне не хватает! И, если кто-то не способен по-

нять, различить, увидеть, где любовь, где дружба, где секс и где ра-

бота, я не буду психотерапевтом для перевернутых или пустых

мозгов.

— Ты знаешь, что говорят? Люди не понимают, кто из вас на ком

женат.

Она ушла.

Линда главного не понимает, но Джим…

Среда. Кажется, он писал тогда про ночные съемки. И половина

съемочной группы тоже написала об этом. Но он мог и уйти с пло-

щадки на какое-то время.

Я посмотрела информацию о сети клубов «Подземелье». Чело-

век, «засветившийся» там, вряд ли сможет вернуть себе доброе

имя. Кто-то делает ставку именно на это. Но Джим? Я позвонила

Форду. Он пришел в библиотеку и закрыл дверь.

— Смотри.

Я показала и рассказала ему все.

— Интернет? Ты еще не научилась игнорировать его? — спо-

койно спросил Форд, закрыв страницу. А Линду ты давно знаешь.

— Как мне проверить? Дождаться статьи?

409

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

— Статьи? Я думал, ты ждешь приезда Джима.

— Жду.

— Тогда ты знаешь, что делать.

Он вышел, а я решила «пройти» по цепочке информации.

Во-первых, открытие клуба в Бристоле состоялось в среду. Во-

вторых, сообщение в микроблоге появилось через неделю. Я не-

сколько раз пересмотрела все архивы — в ту среду недельной

давности съемочная группа работала в Ричмонде. Это убедило

меня, что журналист, решивший развлечь читателей и привлечь

внимание к себе, называя известные имена, в том числе Джима, принял за него кого-то другого. Да еще, злилась я, был, наверное, в хорошем подпитии. Но имя прозвучало. Это очень плохо. Чтобы

окончательно успокоиться, я позвонила Энн, работавшей на съем-

ках звукооператором. Под предлогом заполнения финансовых до-

кументов я попросила ее прислать мне почасовой план работы за

последние две недели.

— У тебя все в порядке? — допытывалась она, хотя я старалась

говорить спокойно.

— Да, отлично. Как там Джим?

— Странно. Ты меня спрашиваешь? Тебе его дать?

— Нет-нет, Энн, не надо! Я знаю, он сейчас занят. Мы вечером

созвонимся. Всем привет. Я вас очень люблю.

Я дождалась планов. Ричмонд. Ночная съемка. 01:46. Самый раз-

гар открытия клуба. Какое счастье!

Вечером позвонил Джим.

— Я тебе кое-что прислал на почту, — сказал он после того, как я расспросила его, как прошел день, и рассказала, как про-

вели его мы, ни словом не обмолвившись об этой глупой исто-

рии. Я открыла почту. В письме было стихотворение в моем

переводе:

Воздух дождиком частым сечется.

Поседев, шелудивеет лед.

Ждешь: вот-вот горизонт и очнется

И — начнется. И гул пойдет.

Как всегда, расстегнув нараспашку

Пальтецо и кашне на груди,

410

ЧАСТЬ III. ГЛАВА VIII

Пред собой он погонит неспавших,

Очумелых птиц впереди.

Он зайдет к тебе и, развинчен,

Станет свечный натек колупать,

И зевнет и припомнит, что нынче

Можно снять с гиацинтов колпак.

И шальной, шевелюру ероша,

В замешательстве смысл темня,

Ошарашит тебя нехорошей

Глупой сказкой своей про меня*.

Статья об открытии заведения вышла через четыре дня в «Обо-

зревателе». Имени Джима в ней не было.

* Пастернак Б. Весна. Пять стихотворений.

411

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Глава IX

Ранним утром девятнадцатого июня Джим возвращался в Эд-

жерли-Холл. Ненадолго. Всего на два дня в перерыве между

съемками.

Из дневника Виолы Эджерли

«Прекрасный, верный, добрый» — вот слова,

Что я твержу на множество ладов.

В них три определенья божества,

Но сколько сочетаний этих слов!

Добро, краса и верность жили врозь,

Но это все в тебе одном слилось*.

«Только теперь я осознаю, что эти слова можно сказать

о Джиме, только о Джиме».

Виола услышала, как открылось чье-то окно наверху. Взглянув

наверх, она не увидела, чье. Было только начало седьмого утра.

Она сидела в плетеном кресле на террасе, выходящей на луг перед

домом, и смотрела на дорогу за мостом. На столе перед ней стоял

ноутбук. В доме и вокруг царила тишина.

Тим с высоты своей мансарды тоже смотрел вдаль, туда, где до-