_2014_10_07_09_17_46_052

19 октября люди всерьез были намерены отстаивать школы, музеи, галереи и театры — приюты творчества и прибежища

своей любви.

В Центральном зале Вестминстерского дворца планировался

митинг Конгресса профсоюзов под лозунгом «Все вместе», напи-

санном на четырех разноцветных парах ладоней: «Вместе за ра-

боту, здоровье, общественные организации и школы».

Столь массового общественного движения и выступлений сто-

лица не видела давно. В тот день без преувеличения в городе

яблоку не было, где упасть. И если в год финансового кризиса

было понятно, что волнения оправданы страхом, что в какой-то

момент работа и деньги могут иссякнуть и «нечего будет есть», то

теперь не меньшая толпа выходила защищать свое право читать

книги, ходить в театры и слушать музыку. Сила, напор и уверен-

ность этого движения обескуражили многих.

За день до предстоящего выступления на митинге Конгресса

Джим сидел в кабинете Форда в юридической корпорации Грейс-

инн и обсуждал с ним вопросы, касающиеся театра и образова-

тельного центра. Закончив деловую часть, Форд не удержался.

71

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

— Ты действительно думаешь, что призывами к толпе можно по-

влиять на что-то? По-моему, разумнее было бы выступить от имени

театра кому-то из актеров. Их профсоюз — им и карты в руки.

Джим покачал головой.

— Хочешь сказать, «пришло время выходить на баррикады»? —

скептически усмехнулся Форд. — Это наивно. Никогда ничего не

решить речами. А нажить неприятностей можно много.

— И это говорит человек, от речей которого зависят судьбы

людей, — сказал Джим, убирая свои бумаги в мягкий рыжий

портфель.

— Положим, судьбы решают закон и факты, если не вдаваться

в философию. А ты хочешь прослыть «красным лордом» и всерьез

полагаешь, что ваши протесты чего-то стоят?

— Да. Думаю, да. Я полагаю, что можно и нужно повлиять на их

стратегию. И не только призывами, как ты сказал, но и делами, ровно настолько и так, как это каждому по силам.

— Это наивно, Джим, не будь ребенком!

— Форд, для чего мы живем?

— Ты что, серьезно?

— Вполне. Я уверен, что мы работаем для своего будущего.

И пусть нас услышат.

— Актерская братия и зрители тебя, спору нет, поддержат.

И только. А для твоего бизнеса нужно, чтобы тебя поддерживали

и те, кто здоровается в клубах с твоим отцом. Странно, что мне

приходится говорить тебе об этом.

— Мои дед и отец, как ты знаешь, всю жизнь работали с людьми

и думали об их интересах в самые трудные времена. Меня не очень

беспокоит отвернутся ли от меня те, о ком ты говоришь. А вот

судьба актерской братии и проблемы наших зрителей меня вол-

нуют. Их поддержку потерять нельзя. Понимаешь? Не-ль-зя!

— Ладно. Мое мнение ты знаешь.

— Лучше, чем ты думаешь, — улыбнулся Джим.

Он был уже на улице, когда его телефон зазвонил.

— Попробуй только затащить на митинг Форда, — угрожающе

прозвучал голос Линды, — я тебе голову откушу.

— Нет, все-таки Форди счастливец — вот это рвение! А скорость!

А преданность! — засмеялся Джим.

— Я тебя убью!

72

ЧАСТЬ I. ГЛАВА VI

— Это уж слишком даже для жены адвоката.

— Джим, это не смешно!

— Ли, это очень смешно — то ты всеми силами рвешься из услов-

ностей, а то в лучших традициях бросаешься защищать репутацию

мужа, который и сам на милю не подойдет ни к каким протестам.

Не бойся, я не пытаюсь уговорить его возглавить левое движение.

Можешь спать спокойно.

— Удачного восстания, «Гаврош»!

— Пока, дива!

Утром во вторник Виола завтракала «У Маффина» в компании

хозяина. Мартин жаждал оказаться в гуще событий и тоже наме-

ревался участвовать в пикетах. Оделся он, правда, не столько про-

тестно, сколько по-фермерски: потертые джинсы, белая рубашка, вельветовый пиджак лососевого цвета, на голове — соломенная

шляпа с примятой тульей и короткими полями, благо октябрь вы-

дался ослепительно солнечным и жарким. Виола пришла рано. Ут-

ренний чай в компании Мартина лучше самого крепкого кофе

дома придавал боевой настрой. Да и сами завтраки в пабе друга

были очень соблазнительными. Маффин — сибарит и эпикуреец —

возвел еду в культ, а приготовление ее — в радость для себя и дру-

гих. Каких только пышек не подавали здесь к чаю и кофе: хрустя-

щие маффины с плоским верхом и белоснежными боками, подсахаренные, припорошенные ароматной ванильной или

коричной пудрой, горячие, с углей, еще пахнущие подпаленной

корочкой и мукой, белесые, белотелые. А оладьи — пышные, с дже-

мом и молоком, соленые, приправленные травами, творогом

и мягким сыром, зажаренным яйцом с беконом, семгой, зеленью

и огурцами, итальянской начинкой из вяленых помидоров, с ба-

зиликом, оливками и пармской ветчиной, с бананами, медом или

чистейшим пышным деревенским маслом — вариант, который

особенно любил сам хозяин. И все это входило в стандартное

меню завтрака. Маффин — щедрая душа — отовсюду привозил

легкие и оригинальные рецепты пищи простой и понятной

большинству его посетителей. За сочувствие своему увлечению он

особенно был благодарен Джиму. У Мэри Эджерли, матери друга, и у Мэгги, домоправительницы Эджерли-Холла, он позаимствовал

немало отличных рецептов.

73

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН