2024-й

Из-за перекрытой дороги прохожих почти нет, только в одном месте навстречу попался худой мужчина с растрепанной шевелюрой, высокий и оттого слегка сутулящийся. Мне показалось, что раздраженно бормочет что-то, он перехватил мой внимательный взгляд и сказал сердито:

— Ну чего? Ты тоже один из них?

— Из кого? — уточнил я.

— Из этих чертовых импачей, — ответил он со злостью. — Я чуть-чуть во встречку не врезался! Гад, вздумал перебежать дорогу прямо перед автомобилем!.. Надо их всех запретить!.. Как вы думаете?.. Организуем движение за полное запрещение?

Я отмахнулся:

— Таких движений уже куча. Лови орешек, успокойся.

Он сделал движение поймать, но орех прошел сквозь его тело. Я сказал наставительно:

— Сделать красивую картинку — еще не создать характер.

Он спросил растерянно:

— А на чем я попался?

— Да на всем, — ответил я безжалостно. — Даже на том, что в этом районе уже неделю как дороги автоматизированы, и на встречную полосу выскочить невозможно. Да и вообще…

Глава 9

Я отвернулся и пошел в здание, подумав по дороге, что вообще-то надо расширить зоны, запрещенные для импачей. С каждым днем они становятся совершеннее, а если учесть, что хватает образов, созданных чисто из хулиганских побуждений… ну, пусть не хулиганских, а так, бунтарских, что не облегчает ситуацию. Наоборот, усугубляет, ибо хулиганы — мелочь, а вот бунтарями бывают и весьма высокие умы…

Еще импач соврал насчет перехода улицы. Это простой обыватель, который смотрит только мыльные оперы, или блиповец могут в это поверить, но я-то знаю, что существует закон, запрещающий им переходить улицы, так как мешают водителям. Правда, в последнее время под давлением создателей импачей начали готовить законопроект, разрешающий им переходить в ночные часы, когда нет машин в зоне видимости, а также проселочные и прочие дороги, если, конечно, там нет в это время движения.

Впереди горячо спорят трое импачей, одетые в средневековые одежды, двое схватились за шпаги, а третий бегает вокруг и, хватаясь за волосы, выкрикивает что-то рифмованное.

Я прислушался — ого, да это Шекспир, сценка вроде бы из «Ромео и Джульетты», бессмертного, как говорили всегда, шедевра. Кто-то и сейчас так бездумно говорит, хотя уже не знает ни Шекспира, ни вообще литературной классики.

Последний вздох загнанной твари: литература и театр вышли на улицу и пытаются удержать внимание избалованного зрелищами читателя. Человек привык сидеть перед жвачником во все стены и смотреть мыльные оперы. Вот для него, стараясь переключить внимание на себя, и создают бытовые сцены прямо на улице…

Чуть дальше встретил еще пару театрализованных сцен. Все из прошлого, устроители шоу стараются пробудить интерес к классике, но сейчас это будет разве что интерес антрополога: как, слово «рогоносец» было оскорбительным? Из-за этого убивали?.. Из-за того, что жена с кем-то переспала, убивали и жену, и соперника?

Навстречу шел человек, улыбнулся, видя мое лицо, сказал успокаивающе:

— Сегодня акция по защите театров, не удивляйтесь!

— А что, — спросил я, — и театры… того?

— Давно, — ответил он довольно. — Чудаки, пытаются вернуть… Молодые, сил много, не хотят сдаваться…

Я перескочил канаву, сокращая путь, на той стороне улицы через оградку перелез грузный Гулько. Увидел меня, расплылся в широкой улыбке и погрозил пальцем:

— Несолидно, несолидно шефу так поступать…

— Исполнительному директору тоже, — ответил я в тон.

Обменявшись рукопожатием, пошли в сторону нашего здания плечом к плечу. Он пихнул меня в бок и молча указал на разукрашенный вход в ночной клуб. Рядом с закрытой до вечера на замок дверью красуется строгое предупреждение: «Сегодня вход только без нижней части одежды!»

— Это значит, — сказал Гулько язвительно, — хоть в меховой куртке, только чтоб без штанов!..

— И без трусов, — сказал я, — что гораздо интереснее. А что насчет туфель?

— Наверное, можно, — рассудил он. — А то ноги оттопчут! Эх, а я еще помню старые добрые времена молодости, когда даже без верхней части появиться на дискотеке казалось ох как круто!

— Правда? — спросил я.

— Клянусь, — сказал он. — Тогда даже «девушка, покажи сиськи!» выглядело наглостью! Правда-правда. Теперь и на пилотки не смотрят, если там нет ничего навороченного или необычного.

Я фыркнул:

— Ладно тебе. «Старые добрые…» Будто я их не помню! И было это всего лет пять тому.

— Правда? — спросил он неверяще. — Господи, как время летит… в смысле, ползет, а в него столько поместилось! Пять лет, а как будто десять эпох профыркнуло.

Возле входа в офис увидели Тимура, этот бодро топает с другой стороны. Судя по запачканной глиной штанине, тоже что-то перелезал или перепрыгивал запрещающее.

— Привет, привет, — сказал он жизнерадостно. — Что Тарас такой злой?

— Ночной клуб увидел, — пояснил я. — А это для него что красная тряпка либералу.

Тимур с интересом посмотрел на Гулько:

— А там круто?

Тарас рассерженно фыркнул:

— Интересно? Да там каждую ночь оргии Калигулы какие-то…

Тимур высокомерно нахмурился: