2034: Роман о следующей мировой войне

Она уже начала думать, что комиссия по расследованию может никогда не прийти к своему заключению, когда пришла оптимистичная записка в виде голосового сообщения, оставленного ее старым другом контр-адмиралом Джоном Хендриксоном, в котором он сообщал, что — случайно оказался на базе, и спрашивал, может ли он зайти выпить. Когда Хендриксон был лейтенантом факультета в Аннаполисе, он добровольно стал одним из тренеров по софтболу. Будучи мичманом, Хант была одним из его звездных игроков. Она была ловцом. А Хендриксон и другие игроки ласково прозвали ее "Каменной стеной" за то, как она защищала домашнюю зону. В тех случаях, когда их было слишком много, чтобы сосчитать, бегунья, занявшая третье место, оказывалась лежащей на спине вдоль базовой линии, уставившись в бескрайнее небо, в то время как мичман Сара "Стонуолл" Хант торжествующе возвышалась над ней с мячом в руке, а судья орал: — Аауут!

Теперь Сара Хант стояла в очереди к кассе в магазине. Она купила две упаковки IPA по шесть штук, банку ореховой смеси "Плантаторс", несколько крекеров, немного сыра. Стоя в очереди, она не могла избавиться от ощущения, что другие моряки не сводят с нее глаз. Они знали, кто она такая, украдкой поглядывали на нее, пытаясь притвориться, что не замечают ее. Она не могла решить, была ли эта реакция благоговением или презрением. Она участвовала в крупнейшем морском сражении своей страны со времен Второй мировой войны. На данный момент она была единственным офицером, который когда-либо командовал в море во время военно-морского сражения равного уровня, три ее подчиненных командира погибли вместе со своими кораблями. Пробираясь через очередь к кассе, она задавалась вопросом, что чувствовали моряки в Перл-Харборе в первые дни после этого легендарного поражения. Хотя в конечном счете они были отмечены, были ли ветераны той битвы сначала очернены? Неужели они должны были страдать из-за комиссий по расследованию?

Кассирша протянула Ханту квитанцию.

Вернувшись в свою комнату, она положила орехи в пластиковую миску. Она выложила крекеры и сыр на тарелку. Она открыла пиво. А потом она стала ждать.

Это не заняло много времени.

Тук, тук, тук… тук… тук… тук… тук, тук, тук…

"Невозможно", подумала Хант.

Она урикнула, чтобы он вошел. Хендриксон открыл незапертую дверь, пересек комнату и сел напротив Хант за маленький столик на кухне. Он тяжело выдохнул, как будто устал; затем взял одну из бутылок пива, которые стояли на столе, покрываясь конденсатом, а также пригоршню соленых орешков. Они знали друг друга так хорошо, что никому из них не нужно было говорить.

 — Мило - с этим стуком, — в конце концов сказал Хант.

 — SOS, помнишь?

Она кивнула, а затем добавила: — Но это не Банкрофт-холл. Я не двадцатиоднолетний мичман, а ты не двадцатисемилетний лейтенант, тайком пробирающийся в мою комнату.

Он печально кивнул.

 — Как Сьюзи?

 — Прекрасно, — ответил он.

 — Что с детьми?

 — Тоже хорошо… Скоро внук, — добавил он, позволив своему голосу оживиться. — Кристин беременна. Время выбрано подходящее. Она только что закончила летный тур. Она назначена на береговую службу.

 — Она все еще с тем парнем, художником?

 — Графический дизайнер, — поправил Хендриксон.

 — Умная девочка, — сказал Хант, подавленно улыбаясь. Если бы Хант когда—нибудь вышла замуж, она знала, что это должен был быть художник, поэт, кто—то, чьи амбиции — или их отсутствие — не противоречили ее собственным. Она всегда знала это. Вот почему несколько десятилетий назад она разорвала свой роман с Хендриксоном. Ни один из них в то время не был женат, так что то, что сделало это интрижкой — потому что интрижки незаконны, — было их несоответствием в ранге. Хендриксон думал, что после окончания Хантом университета Аннаполиса они смогут выйти на свободу. Несмотря на чувства Ханта к Хендриксону, которые были настоящими, она знала, что никогда не сможет быть с ним или, по крайней мере, никогда не сможет быть с ним и сделать карьеру, которую хотела. Когда она объяснила эту логику за несколько недель до ее выпуска, он сказал ей, что она любовь всей его жизни, и за прошедшие тридцать лет он ни разу не опроверг это утверждение. Она предложила ему только то же каменное молчание, которое они разделяли сейчас, и в этот момент снова напомнила ему о ее тезке из тех лет назад — Стоунуолл.

 — Как ты держишься?  — В конце концов Хендриксон спросил ее.

 — Отлично, — сказала она, делая большой глоток пива.

 — Комиссия по расследованию почти закончила свой отчет, — сказал он.

Она отвернулась от него, посмотрела в окно, в сторону порта, где за последнюю неделю заметила необычно большое скопление судов.

 — Сара, я перечитал то, что произошло…. Военно-морской флот должен был наградить тебя медалью, а не расследованием. Он протянул руку и положил ладонь ей на плечо.