2039

– Беспорядки только в городах, сагиб. А в загородном домике будет тихо и спокойно.

– Надеюсь, – ответил я. – Какие новости по Ивашенко?

– Пока ничего, – напомнила она. – Двадцать четыре часа вам даны были на принятие решения. Теперь ход за ними. Думаю, отслеживают ваши передвижения. То, что вы отправили жену в безопасное место, яснее ясного показывает, что решили насчет ультиматума.

– Гони, – велел я. – Кто сейчас соблюдает скоростной режим?

Уже на следующей улице увидели, как ликующие подростки с усердием растаскивают огромные шины от КамАЗов, стараясь перегородить улицу во всю ширь, их подружки суются с бутылками, где плещется зажигательная смесь, не терпится поджечь, народ пугливо обходит их под стенами зданий.

На площади перед нашим офисом собралась небольшая толпа, даже не толпа, а группа энтузиастов, что вряд ли знают, чем мы занимаемся, но раз ученые, то у них сейчас почти законное право, раз у нас все еще демократия, бить нас и гнобить.

Я вышел из автомобиля, Сюзанна отправила его на стоянку, а я не успел увернуться, когда из группы рослый мальчишка с силой швырнул карманным аккумулятором.

Болезненный удар рассек скулу, и хотя наниты по кровеносным сосудам быстро добрались до пораженного места и за минуту зарастили ранку, но гнетущее чувство поражения осталось.

Я бегом одолел десяток метров до подъезда, вдогонку что-то швыряли еще, но не попали.

В холле навстречу выбежал Лавр Лавров, вздрюченный, взъерошенный, оглядел меня тревожными глазами.

– Видели, видели! Морда лица почти все та же, только белая ниточка на месте шрама, кожа слишком загорелая…

Я отмахнулся.

– У нас даже Квазимодо если умен, то прекрасен. Еще никто не ушел?

Он ответил с заминкой:

– Никто… Хотя разговоры разные. Шеф, вам лучше не выезжать вот так открыто. В следующий раз могут швырнуть гранату.

– Человека с гранатой схватят, – ответил я, – как только возьмет в руки. Даже в своей спальне.

– Аккумулятор для фонарика, – напомнил он, – просто аккумулятор. Как и безобидный импульсник, что продается в любом магазине оргтехники. Но если их соединить, а это секунда дела, то уже граната немалой мощи.

– Знаю, – сказал я с досадой, – а что делать?.. Кроме визуального контроля нужен и мозговой. Сейчас только пытаются ввести в тестовом режиме, а какое сопротивление!.. Нет, мир спасет только сингулярность.

Он пошел быстрыми шагами со мной рядом, сказал упавшим голосом:

– Честно говоря, сингулярность даже меня пугает!.. Хотелось бы просто жить в уютном домике с большим садом, чтобы по дорожкам ходили павлины и мимишные альпаки, в пруду крупные золотые карпы, на веранде большая ленивая собака…

– Что, – спросил я в изумлении, – в самом деле?..

Он вздохнул.

– Да. Но это голос сердца. а ум твердит, что решение временное, потом катастрофа. Потому сингулярность не прихоть, а необходимость. И чем скорее в нее вскочим… Шеф?

Я ответил с неудовольствием:

– Да понял, понял. Ночевать буду здесь. Да и за вами, лодырями, присматривать надо.

Двадцать четыре часа прошли, но со стороны Ивашенко никаких шагов и действий, хотя я, в отличие от импульсивных сотрудников, и не ожидал ничего заметного так уж скоро.

Просто он дал нам время, чтобы хорошенько подумали и определились, какой дорогой пойдем. А в соответствии с нашим ответом, который уже понял, начал строить свое отношение к тому, что творится в стране и в мире.

А там происходит не просто нехорошее, а пугающее. Система предотвращения правонарушений впервые показала полное бессилие, когда правонарушителями оказались не люмпены, что уже давно на учете в полиции, а самые что ни есть порядочнейшие и законопослушнейшие граждане.

Сейчас именно они, простые граждане, как бы защищают спокойствие и существующий порядок, а мы, получается, вносим смуту и пугающее будущее. Правительство нас пока что поддерживает и защищает, однако протест общественности нарастает так стремительно и мощно, уже и наверху во властных структурах начали раздаваться голоса, что нельзя идти против требований народа, даже если тот и неправ или заблуждается.

По миру прокатилась масштабная операция по задержанию и арестам членов самой древней и могущественной организации подпольных хакеров «Anonymous».

В Китае были арестованы и спустя неделю расстреляны двести семьдесят человек, чья вина доказана, в США задержали и поместили под стражу четыреста человек, всем им, если вина будет подтверждена, грозит длительное тюремное заключение.

На этот раз по Штатам прокатилась волна недовольства. Дескать, хотя китайцы наши враги, но в этом случае правы, хакеров пора приравнять к диверсантам, а диверсантов вообще никогда ни в одной стране не брали в плен, а расстреливали на месте.

Уткин повернулся от экрана, заслышав мои шаги.

– Здорово? – спросил он. – Нехорошо хвалить тоталитарные режимы, но простой народ одобряет их методы, что говорит о его здоровой и неиспорченной натуре. А как вам?

Я пожал плечами.

– Что слышно о производстве чипа «Фемто-два»?

– Затормозилось, – сообщил он.

– Что так?

– На Тайване бастующие сумели блокировать фабрику по производству компонентов.

– Бесполезники?