2039

– Астероид Гриада, – напомнил я, – по расчетам Колпакова, через полгода может ударить по Земле.

– Пройдет мимо, – возразил он. – Вероятность, что заденет, семь процентов.

– Это много, – сказал я с горечью. – Один пройдет мимо, другой заденет! А третий шарахнет… В нашу сторону мчатся больше двух сотен таких астероидов.

– И тоже пройдут мимо, – сказал он. – В интервале двести-триста лет.

– И жить это время в страхе и безнадежности? – спросил я. – А сингуляр может вылететь навстречу и распылить их или сдвинуть с опасных траекторий!

– А если сингуляр распылит человечество? – поинтересовался он. – Сингуляр уже не человек. Мы не обращаем внимание даже на обезьян, а люди для сингуляров вообще будут чем-то вроде амеб. Так что, господин Малыгин, мы просим вас сменить вектор своей работы. Ради мира на земле.

– Простите, – ответил я, – но в вашем голосе отчетливо звучит угроза.

Он вздохнул, развел руками.

– Вы правы. Страна у последней черты. Митинги протеста – цветочки, простой народ уже созрел для более серьезных акций. Активисты его разогрели, а безнаказанность усилила настроение ломать и крушить все, что можно и что нельзя. Вы же видите, это началось…

– Понимаю, – ответил я. – Тяньаньмэнь не для таких случаев. Масштабы не те.

Он покачал головой.

– Там тоже армия очень даже колебалась, как и правительство. К тому же армия у нас все еще, как вы говорите, рабоче-крестьянская.

– В армии даже интеллигент, – подтвердил я, – становится… ну, вы понимаете, рабоче-крестьянином и в такой массе тоже начинает разделять ценности очень простого человека. А когда для всех ввели безусловный базовый, да еще такой высокий, зачем что-то еще более рискованное?

Он вздохнул, поднялся из-за стола, выпрямившись во весь рост. Снова в нем проступило что-то кадровое армейское, а голос прозвучал так, словно отдает приказ:

– Ждем ответа до завтра.

– Почему так срочно? – спросил я.

Он ответил холодно:

– Все ускорилось, вы это знаете. День за месяц, а потом будет и за год. Мы не хотим вот так бездумно влететь в вашу сингулярность. Решайте!.. Как это ни звучит патетически, но судьба мира в самом деле в ваших руках.

– Моих?

Он жестко улыбнулся.

– И в моих тоже. Но от вас зависит, как придет на планету мир. С большой или малой кровью. Но он придет!..

– А вы, – спросил я, – на чьей стороне?

– На стороне мира, – отрезал он. – И сейчас решаю, на чью сторону встать. Мой долг – погасить беспорядки. С минимальными потерями для населения. Пока что мне подсказывают, что проще всего убрать раздражитель, из-за чего восстания по всей планете!.. Уверен, вы свою позицию давно сформулировали, так что двадцать четыре часа просто необходимая формальность. Посмотрите, что творится в мире, и подумайте, стоит ли того ваше упрямство!

Он даже не сказал «упорство», тем самым выдав уже свое отношение к нашей позиции. Я некоторое время тупо смотрел на закрывшуюся за ним дверь и чувствовал, что в самом деле душа моя дрогнула и забилась в дальний темный угол в трусливой надежде, что ничего решать не надо, решат без меня.

В черепе ни одной мысли, только назойливо крутится фраза, что судьба мира, дескать, в моих руках. Преувеличение, понятно, однако если учесть, что вовремя сдвинутая песчинка, к тому же сдвинутая в нужном направлении, может вызвать лавину, то, может быть, он и прав. У них в самом деле хорошие аналитики, не так давно я сумел переманить двух обещанием перспектив, остальные же предпочли золотого воробья в военной форме сказочному журавлю в моих руках.

О своей роли в науке не задумываюсь, еще рано бронзоветь, пашу с восторгом, каждый день приближая сингулярность, как верно сказал Чернышевский, на месяц, а потом и на год. Уже вырастает в размерах и приближается эта зловеще блистающая, как солнце, огненная стена, за которой прекратится род человеческий, что есть всего лишь скопище разумных обезьян…

Глава 2

Экраны по моему взгляду вспыхнули по всей стене, лица Уткина, Лаврова, Карпова и еще десятка наших яйцеголовых, занятых разработкой искусственного интеллекта последнего поколения, заполнили от края до края.

Я поинтересовался чужим голосом:

– Надеюсь, все смотрели и слушали?

Первым в своем секторе экрана шевельнулся Уткин, голос его прозвучал так, словно доносился из глубокой могилы:

– Видели, наблюдали, анализировали. Тверд, как скала. И ни тени колебания. Начал с переговоров, но сам в них не верит, просто соблюдает протокол, а завтра может бросить к нашим стенам спецназ.

– И атакует все научно-исследовательские центры, – добавил Карпов, – которые в пределах его округа. Шеф?

Взгляды обратились ко мне. Я проговорил как можно спокойнее, хотя все тело налилось холодной тяжелой тяжестью:

– Не бросит и не атакует. Вот так сразу. Но теперь знает, что не отступим, потому, когда дело дойдет до большой драки, не поколеблется стереть нас с лица земли. Во имя мира на земле!..

– Ага, – сказал Карпов с сарказмом, – во имя мира!