2039

Но на третий день Сюзанна послала мне тихий, чтобы не тревожить и не отрывать от работы остальных, но отчетливый сигнал тревоги.

На экране, где заботливо укрупнила участок и показала с трех ракурсов, широкая улица, в небольшой переулок поворачивает тяжелый танк.

У меня похолодело в груди. Другим концом переулок выходит на площадь, а там дальше наш домик.

– Я проследила передвижение, – сообщила Сюзанна. – Были и другие цели, но этот двигается в нашем направлении.

– Общая тревога, – скомандовал я не своим голосом.

Видимо, весть о том, что наше здание единственное, которое не подверглось люстрации народного шариата, разошлась среди луддитов, раз уж сумели принять настолько экстремальные меры.

Сюзанна сказала торопливо:

– Танк выходит на площадь!

Снаружи донесся скрежет гусениц. Я выглянул в окно, из-за зданий на той стороне выдвинулся на площадь танк, такой громадный, даже непонятно, как протиснулся в крайне узком для него переулке.

На площади, ощутив ничем не стесненную свободу, подвигал башней, как человек, которому жмет галстук, чуть ускорил движение, а неимоверно длинный ствол повернулся в нашу сторону.

У меня похолодело в груди, на краткий миг увидел черное дуло, что показалось таким широким, словно жерло трубы нефтепровода «Северный поток-3»

Я даже отшатнулся, но ствол уже чуть сдвинулся и немного опустился. Мне показалось, танк нацелился на место выбитой входной двери, где мы поставили временную, зацементировав раму быстросхватывающим клеем.

За спиной послышался топот, Уткин вбежал с шумом и прокричал отчаянным голосом:

– Это нечестно!..

– Эволюция не знает такого понятия, – напомнил я. – сейчас рулят простейшие, у них и понятия простейшие… Где Шенгальц?

– Пошел в подвал за патронами. Нам конец, да?..

Я кивнул Карпову.

– Возьми с собой Руслана и Лавра, приведите Шенгальца. Если окажет сопротивление, застрелите на месте.

Карпов, не задавая лишних вопросов, кивнул и бегом выскочил из кабинета. Уткин расширенными глазами уставился в меня.

– Что… Игорь… в чем-то не так?

– Не так, – подтвердил я. – Как только я сказал, что придется сдаться, когда появится танк, он там и появился через пару дней. Случайность одна к стотысячной.

Он присел у подоконника, страшась выдвинуться и на полголовы, будто танку не все равно.

– Шеф!.. Всех в подвал?

– Погоди, – сказал я. – Наверняка потребуют сдачи.

– Поторгуетесь?

– Торговец из меня хреновый, – признался я, – но потянуть время хорошо бы…

Он сказал с тоской:

– Неужели армия с ними?

Я промолчал, все еще кажется, что если мне очевидно, то и другим тоже, а выглядят так, будто прикидываются такими наивными. Забываю, что в то время как я грыз гранит науки, они больше по пьянкам, девочкам и футбольным матчам, так что я обогнал в развитии, что естественно, и дело даже не в моей особой гениальности.

Южалин, что вошел следом за Уткиным, сказал мрачно:

– Армии как армии уже нет. А так… существа. Простейшие. Вспомнили, что они хоть и военные, но еще и граждане, а это как бы выше, потому присягу можно в сторону.

– Вижу, – ответил Уткин с тоской. – Из воинских частей разошлись кто куда, прихватив с собой винтовки и автоматы. Танки, конечно, бросили на стоянке. Это уже потом особо активные из простейших, у кого опыт обращения с этими механизмами, вспомнили и теперь пробуют выводить на улицы.

Южалин повернулся ко мне.

– Шеф, насчет танков у нас только фига в кармане?

Я ответил невесело:

– Пусть подойдет ближе. Они уверены в победе, ждут, что сдадимся. Три-четыре выстрела по нашему этажу обрушат здание!.. Вряд ли хотят такого.

– А почему нет? – возразил он. – Это же так весело – стрелять и крушить!..

– Тем более, – добавил Уткин, – простейших в этом здании точно нет. А городские здания им зачем? Их идеал – большой участок земли за городом, коттедж, роскошный сад и павлины с постоянно распущенными хвостами.

Танк, скрежеща гусеницами на раздавленных автомобилях и разбросанных шинах, медленно приближался, с хрустом раздавил и остатки некой баррикады из булыжников.

За танком, пригибаясь, как бравые спецназовцы, крадутся трое парней, я рассмотрел злорадные ухмылки на лицах, переговариваются, можно услышать реплики, если подключу дополнительные слуховые сенсоры, но там не эйнштейны, вряд ли услышу что-то умное.

Танк остановился и как бы присел, мне так почудилось, похожий на чудовищно огромного стального зверя, готовый разнести наше здание двумя-тремя выстрелами, а затем промчаться по развалинам, размалывая каменные плиты в щебень.

Из-за стальной брони выдвинулся один и помахал руками.

– Эй, вы меня хорошо видите?

Я ответил громко:

– Смотрим через хорошие оптические прицелы. Вижу все прыщи на лбу. Пришли сдаваться?

Он хохотнул, вышел уже без заметного страха получить пулю в россыпь прыщей.

– У яйцеголовых чувство юмора?.. У вас полчаса на то, чтобы собрать шмотки и выйти на площадь.

– Зачем? – спросил я. – Вам же нужна полная люстрация?

Он ответил с победной ухмылкой: