21.12

«Ни капли дождя, дающего пропитание, не упало за половину цикла Великой звезды. Поля Кануатабы истощились и разрушились, деревья и трава уничтожены, олень, птицы и ягуар, хранитель земли, вынуждены были покинуть нас. Плодоносный слой почвы не восстанавливается, его больше не подпитывают опавшие листья. Склоны холмов осыпались. Только мухи еще роятся, а животные, бабочки и растения, данные нам Священным Создателем, не знают, куда укрыться, чтобы продлить жизнь своего духа. На животных нет больше плоти, из которой можно было бы приготовить пищу.

Я не благороден по рождению, и потому мои познания о том, как боги управляют нами, невелики, и многое из того, что боги нашептали бы в уши истинного Властителя, я не слышу. Но и я прекрасно знаю, что когда-то Кануатаба гордилась множеством величественных деревьев сейбы, открывавших великий путь в потусторонний мир. Их было больше, чем на всем взгорье, они росли так густо, как больше нигде в мире, и, благословенные богами, их стволы вызывали почти что умиление. А сейчас на всю Кануатабу их осталась едва ли дюжина! Наше священное озеро высохло и обратилось не более чем в грязь со дна. Струи воды, которые заставляли бить из камней, не радуют глаз больше ни во дворце, ни в храме. На площадях неприкасаемые умоляют нас купить свои никчемные растрескавшиеся горшки и гниющие овощи — никуда не годные заменители мяса, которое могут себе позволить лишь самые знатные люди города. В сезон охоты в окрестностях уже не встретишь ни агути, ни кинкажу[25], ни оленя или тапира. Дети Кануатабы страдают от голода все сильнее по мере того, как каждое новое солнце совершает свой величественный путь по небесному своду.

Так прости же меня, обезьяна-писец, чей перстень я ношу на пальце как символ всех писцов прошлого! Здесь, в Кануатабе, начинаю я свою рукопись на девственно чистых страницах из коры, которые я похитил у Властителя. Прежде я сам совершил в жизни слишком мало, чтобы заслужить упоминания в летописях Кануатабы. Я — всего лишь учитель сына Властителя и создал сорок две книги на придворной службе. Но сейчас я буду писать для народа и для детей наших детей, а потом и их детей, и создам честное повествование о том, что произошло в правление Ягуара Имикса!