21 интервью

Минчин: Что-нибудь еще, какие-то факты, из чего можно сделать вывод, кто был замешан? Например: соседи отказывались, «Мосфильм» не принимал участия, естественно, никого не нашли никогда и так далее. И второй вопрос: почему им нужно было дождаться 1981 года, чтобы это сделать?

Федорова: Мне столько раз люди задавали этот вопрос. Я не знаю, зачем КГБ нужно было делать что-то 30 лет спустя. Или там был один индивидуальный кретин, который просто ненавидел маму, решил это сделать и избавиться от нее навсегда. Может, они уже устали от нее, все время какие-то истории… В то же самое время, зачем это нужно было – не понимаю. В России же много происходит таких обстоятельств, когда нет никакой логики или последовательности, не говоря уже смысла, то самое, когда правая рука не знает, что делает левая. Один дает приказ – а зачем, почему, никто, кроме него, не знает. Очень возможно, что они вообще к этому никакого отношения не имеют. Но много странных обстоятельств… У меня, к сожалению, еще не было возможности говорить с людьми там. Маргарита уже умерла. Она как раз считала, что убийца убивал маму в тот момент, когда она звонила в дверь. Он был там! Поэтому он уже и не мог сделать радио тише, сделав его громко, и ждал, пока она уйдет, чтобы выйти из квартиры. С двоюродным братом у меня не было возможности обсудить все подробности, а сейчас я с ним на эту тему даже не говорю.

Минчин: Почему?

Федорова: Потому что брата после убийства мамы сразу арестовали и обвинили в убийстве. Посадили его на Лубянку и оставили голым в холодной камере-одиночке. Говорили, мол, признайся, что ты ее убил. Потом подсадили к нему какого-то, «наседку», тогда он стал орать вне себя…

Возможно, что утром в пятницу маме кто-то угрожал (или шантажировал), тогда она взяла телефон и сказала, что сейчас позвонит в милицию, и в этот момент ее убили. Она так и была в халате, по-домашнему. Она сама открыла дверь… Потому что Маргарита должна была прийти… Вдруг это тот один идиотский шанс на сто, просто совпадение, что она ждала Маргариту, звонок раздался и она в полной уверенности открыла.

Я никогда не отвечу на этот вопрос: «Кто?» с полной убежденностью, или это КГБ, или воры, никогда об этом и не узнаю, я могу только строить версии эту тему.

Минчин: Но в любом случае тот, кто это сделал, он знал, кто она такая?

Федорова: Думаю…

Минчин: Были ли это криминальные люди или КГБ, по смелости это все-таки напоминает вторых. Такое мое мнение.

Федорова: Мое тоже. Но тогда зачем?

Минчин: Может быть, из-за книги. Такая запоздалая месть. Ты нам так сделала, а мы тебе вот как сделаем! Мы тебя не добили тогда, можем добить сейчас.

Федорова: Я такие предположения слышала из уст людей: мы ее не добили и тебя, но мы вас когда-нибудь добьем. Один кагэбэшник напился как-то раз до такого состояния, что в моей же квартире (сначала я не знала, где он работает), у нас была большая компания, всегда открыты двери для всех, сказал: досье на вас обоих вот такой толщины, мы только приказа ждем! Мне было лет 27–28, но я дала ему по голове бутылкой со всего размаха. Потом мне сказали, что он офицером в КГБ работает.

Вот, это факты, которыми я располагаю. Вам судить…

Минчин: Кто был ваш папа?

Федорова: Папу моего звали Джексон Роджер Тэйт. Во время Отечественной войны его послали в Советский Союз военным советником (так как США и СССР были союзниками), для того чтобы он начал претворять в жизнь проект постройки военных баз с целью нападения на Японию из Сибири. И на одном из приемов в Москве он встретил маму, и они влюбились. Такая повседневная история! Мама была очень известной актрисой в то время, но когда папа влюбился, он ничего о ней не знал. Они просто влюбились друг в друга, потом он уже узнал, кто она. Их предупреждали: мама всегда говорила «нет, я настолько известная, они меня никогда не тронут», а папа был вообще человек из свободного мира, он говорил «а что в этом страшного – любить?», и ничего здесь не было, никакой политики, это была любовь. И они решили – папа был практически в разводе со своей женой, мама тогда не хотела бросать Россию или профессию – и они, значит, два идиота решили, что им возможно будет жить шесть месяцев здесь, в Америке, и шесть месяцев в Советском Союзе. И что мама может продолжать свою карьеру. Так они и договорились: закончится война, папа уедет в Америку, там официально разведется, а потом приедет и заберет маму. Наступило время победы в 45-м году, они были очень возбуждены этим (так как обе страны были против Гитлера), и победой, и всем, и решили, что время проходит, терять его нельзя и нужно, чтобы у них родился ребенок. Во имя Победы! Если девочка, то Виктория, если мальчик – то Виктор.

Так он стал моим папой.