21 интервью

Цукерман: По окончании ВГИКа все те, кто имел московскую прописку, были распределены на московскую студию «Центрнаучфильма», которая снимала научно-популярные фильмы, документальные, связанные как-то с наукой, и учебные фильмы. Выбора не было. Позже работал также для московского телевидения. Написал для них несколько сценариев и снял фильм «Водевиль про водевиль». За пять лет в Союзе я снял примерно 25 фильмов, наиболее памятный из них «Жар холодных числ» о философии в математике.

Минчин: В 1972 году вы сняли фильм «Ночь на размышление» с Иннокентием Смоктуновским в главной и единственной, двойной роли? Как это произошло?

Цукерман: На студии мы с моим другом Владимиром Матлиным давно мечтали снять необычный фильм о проблеме выбора. Матлин написал сценарий, который потом пришлось переписывать пятнадцать раз, прежде чем нам дали разрешение на съемку. Поскольку это фильм, где один человек, которому нужно принять какое-то важное моральное решение, какое – мы не знаем, приходит домой и встречает своего двойника и ведет с ним философские споры о моральной ответственности за свое решение. Мне казалось, что никто, кроме Смоктуновского, этого сыграть в Советском Союзе не может. Потому что сама реальная история, стоящая за этим философским спором, показана не была и актер должен был эту историю с собой принести, со своей личностью. Такой актер был только один – Смоктуновский.

Вся студия думала, что я сумасшедший, поскольку у меня шел подготовительный период, а никаких других актеров я в этой роли не пробовал…

Минчин: Смоктуновский уже знал?

Цукерман: А Смоктуновского никто даже найти не мог, поскольку он телефоны и адреса непрерывно менял. Никто не мог понять, почему народный артист Смоктуновский будет играть в десятиминутном фильме у меня. В общем, я его чудом нашел и уговорил, и он снимался в нашем фильме.

Минчин: Ваше мнение о нем? Наверно, с ним было приятней работать, чем с кем-нибудь другим?

Цукерман: Он великий актер. Я по нему до сих пор очень скучаю. Надеюсь, благодаря нынешним изменениям в России, может быть, когда-нибудь опять придется вместе работать.

Минчин: В каком году вы эмигрировали?

Цукерман: Со Смоктуновским был мой последний фильм. В 1973 году мы с женой эмигрировали в Израиль и приехали в Иерусалим. Я прожил три года в этом городе, снял шесть документальных фильмов. В Израиле кинематографисту прожить труднее, потому что страна маленькая и фильмы не окупаются. Единственный способ жить режиссеру – это работать на израильском телевидении и получать зарплату. Туда меня и приняли на работу после трех месяцев изучения языка. Два фильма из шести я снял больших, часовых. Один назывался «Жили-были русские в Иерусалиме», фильм о русской церкви в Иерусалиме – истории и настоящем положении. Фильм получил первый приз на международном фестивале телефильмов в Голливуде. Второй фильм назывался «Из иерусалимского камня» – о раскопках.

В Иерусалиме же я пережил духовный кризис. Если снимать фильмы о жизни, которую не знаешь и не понимаешь, – такие фильмы обречены на провал. (Было два фильма режиссеров-эмигрантов из СССР, и оба они оказались последними. Причем один из этих режиссеров был крупный, сформировавшийся.) Это было странное, единственный раз испытанное чувство, что мне предлагают делать художественные фильмы, а делать их я не могу из-за незнания окружающей меня жизни. В Израиле я с документальными фильмами достиг большого успеха, признания, внимания прессы, но потерпел внутреннее фиаско.

Минчин: Оставалась лишь блистающая Америка?

Цукерман: Да, в 1976 году мы с женой переехали в Америку, в Нью-Йорк.

Минчин: Вы приехали финансово обеспеченным?

Цукерман: Я приехал совершенно без гроша, без разрешения на работу, поскольку был израильским гражданином. Даже практически без языка. Я приехал без ничего, и мы с женой начали с нуля. Про эти годы я не хотел бы распространяться… Единственное, что скажу: перед тем как был сделан фильм «Жидкое небо», было написано пять других сценариев.

Минчин: Как вам удалось без копейки денег сделать полнометражный художественный фильм?