21 интервью

Шуфутинский: Этот жанр тогда был очень популярен: вокально-инструментальные ансамбли только появились: «Добры молодцы», «Поющие гитары», «Песняры», «Самоцветы», «Лейся, песня». Я пришел через полгода после создания ансамбля. Тогда там были два руководителя – Миша Плоткин и Валера Селезнев. Они оба были хорошими специалистами, но не могли вместе: лавры друг друга не давали им покоя. В результате разругались и разошлись. Селезнева по какой-то причине просто уволили из филармонии, а Плоткин создал другой ансамбль – «Надежда», и меня пригласили в обезглавленный ансамбль. Добрынин Славка писал для них какие-то песни, и он меня порекомендовал, потому что я с ним только-только тогда подружился и делал для него кое-какие аранжировки. И поскольку он хотел для меня сделать что-то полезное и для себя тоже – нужно было иметь своего человека в «тылу врага», он меня порекомендовал руководителям «Лейся, песня». Это было в Кемерово, они тогда работали от Кемеровской филармонии. Тогда так полагалось. Коллектив должен был быть к кому-то приписан. И я поехал в Кемерово принимать коллектив. Приехал, а они уже на концерте выступают в цирке. Солистом был Владик Андрианов, такой замечательный паренек, который пел и своим скромным утонченным видом поражал на долгие дни и ночи воображение девушек, оставляя в каждом городе толпу брошенных будущих матерей. Владик Андрианов и я очень сдружились, и впоследствии на репетиции он познакомил меня с одним юношей, сказав: «Вот это Саша Минчин, он уезжает в Америку». Вот так было с «Лейся, песня». Ты спросил, был ли самым популярным ансамблем «Лейся, песня»? Нет, были и более современные коллективы, которые играли более продвинутую музыку; мы же играли «попсу», немножко в стиле рок, немножко отджазированную, но это была такая «попса».

Минчин: А кто тебе нравился чисто профессионально из тех ансамблей, которые как бы конкурировали?..

Шуфутинский: Мне нравились «Веселые ребята», потому что Паша Слободкин был такой утонченный знаток рок-музыки. И они подражали «Битлам», у них это здорово получалось.

Минчин: А как тебе были «Песняры» с профессиональной точки зрения?

Шуфутинский: «Песняры»?

Минчин: Ну да, я слышал, что у них у всех консерваторское образование было.

Шуфутинский: На самом деле не имеет большого значения, как называется образование. Что можно сказать с профессиональной точки зрения… Когда «Песняры» поехали на гастроли в Америку впервые, я читал в одной газете такую рецензию: «О профессионализме и уровне мастерства можно много спорить, но то, что ансамбль этнический, сомнений не вызывает». Такая под…ка. «Песняры» играли белорусские песни.

Минчин: Чисто профессионально?

Шуфутинский: Они очень хорошие музыканты – тогда нельзя было быть плохим музыкантом и стать участником популярнейшего коллектива. Нужно было быть хорошим музыкантом – пели все вживую. «Синяя птица» появилась тогда. Как я могу говорить, что мне нравилось, если я сам этим занимался? Ничего мне не нравилось, кроме «Лейся, песня», я же болел этим.

Минчин: Зачем и почему ты покинул СССР, это понятно. Но все же ты вроде руководил оркестром?

Шуфутинский: Во-первых, я никогда не мог выехать за границу, не пускали никуда вообще, никогда – ни в Болгарию, ни в Югославию, отказывали, без меня весь коллектив ездил.

Минчин: Так только тебе отказывали?

Шуфутинский: Да, только мне.

Минчин: Это потому, что ты еврей?

Шуфутинский: Не знаю, какой у них был критерий. Может, не потому, что еврей или не еврей, а потому, стучал или не стучал. Я не стучал. Мы не пели никаких комсомольских песен, тоже была причина, по телевизору нас не показывали – борода у меня была уже к тому времени.

Минчин: Считали за стилягу?

Шуфутинский: Да нет. По телевизору борода и усы – ни за что! Это только Карл Маркс мог носить усы и бороду, и Ленин. А простой человек разве мог?! Мне хотелось каким-то образом все-таки попасть за границу. Кроме того, здесь были всякие сложности и проблемы, обеспечение коллектива работой. Потому что к тому времени Гера Спектор, администратор, уже удачно свалил в Германию. А я остался и администратором, и руководителем. Ну зажимали, не давали работать.

Минчин: А сколько официально ты получал в то время?

Шуфутинский: В последнее время… Официально самая большая ставка артиста вокально-инструментального оркестра была 10 руб. 50 коп.

Минчин: За концерт?

Шуфутинский: Да.

Минчин: Сколько у тебя концертов было в месяц?