2120. Ловушка для AI

— Нет, это мы тебя слушаем, — предложил мне Степан. — Ты вчера с таким задором говорил, что мои товарищи прямо-таки воспылали желанием выслушать тебя.

— Хм-м, — я растерянно пожевал нижнюю губу. — А что я такого сказал?

— Много чего. Я вчера весь день думал и решил, что ты во многом прав, и было бы неплохо сконцентрировать часть нашего внимания именно на этой области. Ведь Интеллект в самом деле есть порождение человечества, и все худшее, что он вобрал в себя могло проникнуть в него только из человека.

— Ну?

— Что «ну»? — не понял Степан.

— От меня-то что требуется? Я не психолог, не аналитик, не программист, если уж на то пошло. Зачем я вам понадобился.

— Психологи и аналитики у нас есть. Нам не хватает свежих идей.

— Свежих идей, — глухо повторил я задумавшись. — Но у меня нет никаких идей: ни свежих, ни… Никаких, в общем.

— Как так? — вскинул брови Степан, а Акито с индейцем переглянулись.

— А вот так! Нет — и все. Конечно, если требуется, что-нибудь разгромить, разбить… Это, так сказать, основная моя область.

— Нет-нет, — поспешно заверил меня Степан, поерзав на стуле. — Этого пока не требуется.

— А что же тогда?

Степан долго молчал, пристально вглядываясь в мои честные глаза, потом вздохнул.

— Хорошо. Но ты хоть с нами?

— Пока не знаю. Не уверен, — честно ответил я. — Хотелось бы поподробнее услышать о направлении деятельности, тактике и стратегии. А так судить сложно.

Степан обвел вопросительным взглядом присутствующих. Ян едва заметно кивнул.

— Ладно. В общем, задача нашей группы довольно проста и сложна одновременно: вернуть человечество в колею действия, вновь научить полагаться на себя, вывести его из-под машинной зависимости. Но пока нам не удалось достичь ничего более или менее существенного.

— Понимаю. Человечество не желает никуда выводиться, — я с трудом сдержал рвущуюся наружу ухмылку.

— В том-то и вся беда, — с кислой миной заметил Акито. — Маленький уютный собственный мирок — предел мечтаний человека. Полная ограниченность и абсолютное нежелание двигаться дальше, развиваться. Я имею в виду большинство.

— И почему это меня не удивляет? Кстати, извиняюсь за несколько провокационный вопрос: а вы действительно те, за кого себя выдаете?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Степан.

— Японец, араб, чех — слишком уж чисто вы изъясняетесь по-русски.

— О-о, — вскинул светлые брови Ян. — Это наша особая гордость! Русский язык довольно сложен, но мы постарались освоить его в совершенстве, потому как, если мы сами неспособны на что-либо, то как мы можем позволить себе двигать вперед человечество.

— Резонно, — кивнул я, несколько утратив свой игривый настрой. Сам-то я с горем пополам освоил английский: кое-как читаю несложные тексты на английском, а вот построить корректную фразу уже не смогу.

— Кстати, мы все свободно изъясняемся еще и на немецком, английской и французском.

«Тоже мне, достижение. Полиглоты несчастные», — не без зависти подумал я, внешне ничем этого не выказав.

— Но если у вас имеются сомнения, — продолжал Ян, протягивая руку к карману своей рубашки, — то мы можем показать вам свои паспорта.

— Это излишне, — заверил я его. — Верю на слово. И прошу извинить за подобное недоверие.

— О, это ничего, — покивал Акиро. — Развеивать сомнения — наша прямая и очень приятная обязанность.

— Может быть, уже перейдем к делу? — нетерпеливо спросил Степан, вновь поскрипев стулом.

— Да-да, разумеется, — обернулся к нему Акиро. — Слишком много пустых слов и слишком мало действия.

— Общее направление деятельности «бобра» я, кажется, уловил. Но что вы конкретно делаете?

— Бобра? — удивленно воззрился на меня Асинивакамиг. — Какого бобра? При чем здесь бобер?

— Наш новый друг, — Степан откашлялся в кулак, — упорно продолжает называть нашу организацию «бобром».

— А что? — дернул шеей индеец. — Забавно. И мило. Бобер! И даже остроумно, как мне кажется: точит древо, вгрызается, так сказать, в самую суть, чтобы выстроить преграду глупости.

Я не стал его разубеждать. Бобра я воспринимал в совершенно другом амплуа: животное, уничтожающее лес и перегораживающее реки, устраивая плотинами запруды в собственную угоду — на остальных и остальное ему было совершенно наплевать.

— Я думаю, — продолжал между тем индеец, — это животное вполне можно взять нашим официальным символом. Кто «за»?

Лес рук поднялся над столом. Степан, несколько помявшись, не стал отрываться от большинства.

— Ну, «бобер» так «бобер», — помассировал он нижнюю челюсть. — Продолжим!

— Да, да, — спохватился Асинивакамиг и вновь принял задумчивый вид.

— Что ж, был задан вопрос по существу, — произнес Степан. — Кто ответит?

— Ты у нас председатель, — сказал Ян. — Тебе, как говорится, и дерево в зубы.

Присутствующие не смогли скрыть улыбок, а Степан вновь кашлянул в кулак.