216512_B61BA_yamburg_e_a_pedagogicheskiy_dekameron

Опытный, закаленный в педагогических баталиях учитель в считанные минуты «разгрызает» крепкий орешек почти любой ситуации. Со стороны кажется, что он действует наугад: авось сработает. На деле это не так. Точность попадания, эффективность и результативность воздействий педагогического мастера на ребенка обеспечивается сверхпрочным сплавом мышления, интуиции и опыта. Оперативность действий предопределяется быстрым узнаванием ситуации: нечто подобное, правда в иных вариациях, уже случалось в практике учителя. Тогда, в сво­ей прошлой педагогической жизни, он либо нашел оптимальный выход из положения, либо не справился со своей задачей, но за­то потом, мучаясь, размышляя, сожалея о случившемся, понял, как надо было поступить. Все это мгновенно «прокручивается» в голове опытного учителя. Повторяю, так действует мастер. Но что делать молодому учителю? Совершать свои педагогические промахи и накапливать опыт? Этот путь неизбежен, и каждый из нас поначалу наломал немало дров.

Проблема в том, что педагогические ошибки, как и меди­цинские, слишком дорого обходятся, поскольку влияют на всю дальнейшую жизнь человека. Совсем избежать их нельзя, но можно ли минимизировать? Здесь стоит присмотреться к опыту подготовки летчиков. Там проблема минимизации ошибок сто­ит еще острее: любой просчет пилота может стать последним в его жизни, послужить причиной гибели людей, за которых он отвечает. В этой рискованной профессии ждать, пока молодой специалист с годами приобретет опыт действий в нештатных си­туациях, абсурдно и преступно. Поэтому курсантов летных учи­лищ обучают на специальных тренажерах, вырабатывая реак­цию, формируя навыки поведения, доводя до автоматизма действия, например, в условиях турбулентности или попадания в грозовой фронт. Школьный лайнер также периодически попа­дает в нештатные ситуации. Его сотрясают конфликты, лихора­дит от попадания в зону повышенной возбудимости родителей и детей, невротизированных современным ритмом жизни.

Предлагаемая книга — своего рода тренажер для молодых педагогов. Я уже говорил, что у мастера, принимающего быстрое решение, с годами выработался педагогический рефлекс узнавания ситуации. При всем разнообразии детских характе­ров, неповторимости их индивидуальности, места, времени и конкретных обстоятельств, в которых разворачивается ситу­ация, она обладает устойчивыми, повторяющимися, типологи­ческими чертами. В ее основе лежит некая матрица поведения. Семь разгневанных матерей, которые врываются в мой кабинет с категорическим требованием перевести трудного ученика, мешающего обучаться их детям, в параллельный класс. В том или ином виде эта ситуационная коллизия повторяется. Не важ­но, вместе или поодиночке, движимые охранительным мате­ринским инстинктом, женщины ставят этот вопрос ребром. По­пытка суицида у девушки, вызванная неразделенной любовью к молодому учителю, первое приобщение подростков к Бахусу — подобные случаи не редкость в любой школе. Любопытно, что, когда я зачитывал некоторые из представленных в книге исто­рий своим коллегам, директорам других школ, каждый раз по­лучал похожую реакцию: «Признайся, старик, что эту ситуацию ты списал у меня. Мы с тобой обсуждали ее в 1980 году. Ты за­был». Такой непосредственный отклик лишь подтверждает мою мысль о типичных, повторяющихся картинках школьной жизни. Возможно, в интересах науки следовало бы систематизировать их и представить в институтском учебнике педагогики.

Однако само перечисление ситуаций, без их подробного описания и разбора, включающего анализ мотивов действий учителя и ученика в реальных конкретных обстоятельствах, ма­ло что даст начинающему педагогу. Поэтому в книге каждая си­туация разворачивается в историю, своего рода притчу. Пере­дача смыслов и ценностей посредством притч придумана не на­ми. Данная «педагогическая технология» имеет тысячелетнюю историю. Достаточно открыть Библию, чтобы убедиться в этом.

Великая Книга человечества потому и является таковой, что об­ращена ко всем без исключения людям, а не только к высоколобым интеллектуалам. Симптоматично, что именно начитанные люди — книжники и фарисеи — встретили Новый Завет в шты­ки. Я бесконечно далек от нескромной попытки создать педаго­гическую библию, но воспользоваться великим педагогическим методом имею право.