22 июня 1941: тайны больше нет

Что касается упомянутого уважаемым генералом созданного германским командованием шести-восьмикратного превосходства в силах и средствах на направлениях «танковых клиньев» (главных ударов), то едва ли следовало повторять вслед за бывшим предвоенным начальником ГШ этот тезис. Уж кому-кому, но генерал-полковнику военной разведки не могло не быть понятным, причем изначально, что это не те цифры, о которых стоит говорить. В начале агрессии фрицы шли в прорыв с плотностью от 30 до 50 (а нередко и до 80) танков на 1 км фронта прорыва. Учитывая же, что в начале агрессии в танковой дивизии вермахта было в среднем примерно до 200 танков, то, следовательно, она могла идти в прорыв на фронте протяженностью в 4 км. И на таком же фронте вместе с танковой дивизией, как правило, наступала еще и пехотная дивизия. А нередко еще по соседству, но бывало, что и вместе, наступала моторизованная дивизия вермахта. Просто для сведения: одна танковая дивизия вермахта в момент вторжения — это 16 000 чел., в среднем до 200 танков, 192 орудия, в том числе 53 противотанковых, 25 бронемашин[451], а одна моторизированная дивизия вермахта в момент вторжения — это 14 029 чел., 37 бронемашин и 237 орудий и минометов, из которых 63 противотанковых[452]. О пехотной дивизии было сказано выше.

И в таком случае более чем уместно, оправданно и аргументированно обосновано следует говорить не о 6—8-кратном превосходстве фрицев, а как минимум на порядок большем превосходстве. И то, подчеркиваю, как минимум на порядок, потому что в реальности почти повсеместно вследствие указанных причин, допущенных по вине нашего же командования, превосходство фашистских гадов было на несколько, а то и несколько десятков порядков больше, сколь бы парадоксально сие ни прозвучало. Ведь в действительности одной немецкой дивизии в полосе ее наступления примерно 4–5 км в обороне противостоял в лучшем случае отдельный батальон от стрелковой дивизии, так как наша дивизия была растянута до 40–50 км!

Абсолютно не желая стращать уважаемых читателей ужасными цифрами, но хотите верьте, хотите нет, однако если произвести принципиально жесткие арифметические действия, то подлинное превосходство фашистских гадов над каждым нашим солдатом в момент начала агрессии и первые часы агрессии было на уровне от 300 до 1000 раз в зависимости от фронта, конкретной армии, корпуса и дивизии и полосы их обороны[453].

…Короче говоря, осуществленная и приведшая к таким последствиям подмена была не только полной де-факто, но и прежде всего незаконной, негласной, неофициальной, ни с кем из высшего руководства СССР не согласованной. И что особенно важно еще раз подчеркнуть, так это то, что де-юре, то есть на бумаге, никаких следов подмены оставлено не было! Если, конечно, не считать никогда официально не докладывавшегося Сталину — ни в бумажном виде, ни устно — бессмысленного документа якобы от 15 мая 1941 г. Достигнуто это было очень просто. Всего лишь вербальной, то есть устной перестановкой акцентов. Даже невзирая на то, что военным было приказано к маю 41-го разработать два варианта развертывания наших главных сил — «южный» и «северный».

Правда, кое-что на бумаге все-таки осталось — в виде тех же в спешке составленных в мае — июне 1941 г. проектов планов обороны государственной границы ПВО, которые оказались в Генштабе в буквальном смысле лишь накануне 22 июня и, естественно, не были рассмотрены и утверждены, поскольку там и зависли. Потому что к моменту поступления этих документов в НКО и ГШ на их руководство навалились уже другие, еще более неотложные задачи по приведению войск в боевую готовность в связи с данными разведки о нападении, что осуществлялось в ручном режиме в основном Жуковым, но в соответствии с замыслом пресловутого немедленного (молниеносного) по факту нападения контрнаступления с плацдарма КОВО. В заключительной части этого якобы плана якобы от 15 мая 1941 г. прямо указано, что начальник Генерального штаба отдал все необходимые распоряжения в соответствии с замыслом этого якобы плана (проще говоря, указав это, Жуков имел в виду директивы на развёртывание войск под этот план, который был положен на бумагу еще в конце апреля, но сами эти директивы под этот план так и не ушли в западные округа.