22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война»

«20 июня 1941 года. Сегодня удалось установить, что уже несколько суток под руководством фон Вальтера днем и ночью сжигаются кипы документов…».

«21 июня 1941 года. Сегодня в 9,30 посол фон дер Шуленбург был вызван к Молотову. Фон дер Шуленбург вернулся весьма довольный. Он сказал военному атташе Кребсу, что Молотов, указав на повторные нарушения германскими самолетами советского воздушного пространства, просил посла довести это до сведения Риббентропа, а затем сказал: «Целый ряд признаков указывает на то, что германское правительство недовольно Советским правительством. Ходят даже слухи о войне между Германией и Советским Союзом. Советское правительство не понимает причин недовольства Германии». Он просил разъяснить, что можно сделать для улучшения отношений с Германией. Фон дер Шуленбург обещал запросить Берлин.

Выслушав посла, полковник Кребс сказал задумчиво: «Завтра— воскресенье, и Берлин будет пуст. Завтра— 22 июня, день, когда Наполеон начал вторжение в Россию…» (Вторжение Наполеона в Россию началось 24 июня 1812 года. — М.А.).

Сегодня же утром фон Вальтер отправил самолетом в Берлин свою собаку‑боксера…

Вечером он подготовил всю радиоаппаратуру к выводу из строя. Шифровальный материал подготовлен к сожжению после получения последней радиограммы из Берлина завтра рано утром…».

Представляется, что бывший первый заместитель Председателя КГБ и бывший начальник ГРУ не мог ориентироваться на «повесть в документах» О.А. Горчакова, а опирался на имевшиеся в его распоряжении документы. Возможно, попавшая в руки Горчакову «старая папка», реально существовала и представляла собой подборку документов к ХХ съезду КПСС, разоблачившему культ личности И.В. Сталина (14–25 февраля 1956 года), из которой в докладе на съезде Н.С. Хрущева были использованы только донесения В.Е. Хлопова («22 мая 1941 года. …нападение немцев на СССР назначено на 15 июня, но может состояться и в начале июня») и М.А. Воронцова (7 мая 1941 года. Гражданин СССР Бозер… передал заместителю военно‑морского атташе, что, согласно заявлению одного германского офицера из штаба Гитлера, Германия готовится вторгнуться в СССР 14 мая через Финляндию, Прибалтийские страны и Латвию»). Наличие дезинфоримации в ряде приведенных сообщений лежит на совести тех, кто представлял эти донесения для доклада. Остается вопрос, причем здесь «старая папа», если в ней стоит дата 31 декабря 1956 года. Вероятно, ведение дела было завершено именно в конце 56-го, а само дело — «папка» попала к Горчакову много позже. Ко всему прочему, это — и журналистский прием. Однако утверждать, что знаменитая резолюция, вероятнее всего, сочинена самим О. А. Горчаковым, как все (или почти все) «документы», из которых состоит его повесть, не обоснованно. Вместе с тем не следует забывать о склонности Горчакова к мистификации, о чем свидетельствуют варианты его биографии, к чему он «приложил» руку.

В «Перечне донесений о военной подготовке СССР за январь— июнь 1941 г.» приведено два донесения за 21 июня, составленных на основании информации, полученной военинженером 2-го ранга Леонтьевым от сотрудника германского посольства в Москве «Х» (Герхардом Кегелем).

Первое из них:

«Посольство получило телеграмму из МИД в Берлине, с 4.00 идет совещание у Типпельскирха (посланник германского посольства. — М.А.). Источник убежден, что война начнется в ближайшие 48 часов»⁴³⁴.

Второе донесение, подготовленное за этот же день, не оставляло никаких сомнений о неизбежности начала войны этой же ночью:

«Посольство утром получило указание уничтожить все секретные бумаги. Приказано всем сотрудникам посольства до утра 22.6 запаковать свои вещи и сдать их в посольство, самим также находиться в здании посольства, живущим вне посольства переехать в посольство. СЧИТАЮТ, ЧТО НАСТУПАЮШЕЙ НОЧЬЮ БУДЕТ РЕШЕНИЕ— ЭТО РЕШЕНИЕ ВОЙНА (Написание заглавными буквами документа. — М.А.)»⁴³⁵.

В одном из исследований по данной проблеме утверждается, что на основании полученной в ходе второй встречи с «Х» информации было подготовлено спецсообщение⁴³⁶. Однако сам текст спецсообщения не во всем совпадает с составленным донесением по информации Кегеля. Так, речь идет о журналистах, которым предписано переехать в посольство, сотрудникам же посольства предлагается или переехать в посольство, или оставаться на квартирах. Такого Кегель не говорил, а других источников, способных осветить данную проблему у Разведупра не было.

В своих воспоминаниях Герхард Кегель рассказывает только об одной встрече с Леонтьевым в этот день;