24 часа

Я продолжала умирать и задыхаться, едва проговорив в трубку сухое и хриплое:

– Но…как? Как умер…как три года назад? – отрывки из Рождественской передачи по радио набатом застучали в измученной голове, и я невольно вспомнила слова диктора. Он сказал, что травмы головы могут приводить к экстрасенсорным способностям. И пусть я тысячу раз не верю в эту полную чушь, но…я видела Лэндона. Видела, после его смерти.

– Не уверена, что могу разглашать подобную информацию. Хотя…об этом все равно писали в газетах. В канун Рождества доктора Бейкера застрелил грабитель-домушник из ружья, которое когда-то принадлежало отцу Лэндона. Была жуткая буря и помощь не подоспела вовремя. Жуткая история…и скоропостижная гибель талантливого хирурга потрясала тогда многих… Простите, меня ждут пациенты на регистрацию… Могу ли я вам еще чем-нибудь помочь, мисс Скай?

– Нет. Вы больше ничем мне не поможете, – ответила тогда я и выронила из рук смартфон, разбив его экран о мраморный пол ванной комнаты.

В тот же вечер у меня случился сильный панический приступ. Невроз в острой стадии и клиническая депрессия стремительно набрали обороты и ледяными щупальцами сковали разум. Джастин не выдержал страшного рецидива. Его всегда пугала моя психическая нестабильность. Жуткие астенические атаки случались и раньше, и я спокойно объясняла ему, что они связаны с ранней и резкой потерей родителей, но все эти аргументы не убедили его остаться со мной, поддержать меня. Пусть мы уже и не были вместе, но я нуждалась в человеческой поддержке, в долбанном «спасателе» от которого отрекалась всю сознательную жизнь.

Я могу быть бесконечно сильной и независимой женщиной, но в мире есть так мало вещей, способных заменить надёжные и сильные мужские плечи. Родные и крепкие, теплые. Такие, чтоб как за каменной стеной, где ничего не страшно и любая жизненная трагедия превращается в дым, который рано или поздно растает, развеется.

Когда я во второй раз в жизни попала в психиатрическую клинику, бывший молодой человек ни разу не навестил меня в этом Богом забытом питомнике. Я выкарабкалась оттуда лишь через полгода. И то, благодаря тете, что в тяжелый период включила режим заботливой феи-крестной и впервые в жизни оказала мне должную поддержку.

Как бы там ни было, лечебница и нейролептики в прошлом.

В настоящем – у меня устроена неплохая жизнь, стабильная работа и идеальный муж, чью фамилию я так и не решилась взять. Отмазалась, что она просто мне не подходит и я хочу сохранить фамилию отца, тем самым почтив его память. На самом деле я чувствовала, что наш брак с Мейсом – не навсегда.

Я застаю Мейсона в кровати нашей спальни с планшетом в руках – муж рубится в доту, неотрывно наблюдая за происходящим на экране. При этом взгляд у него такой, словно в мире сейчас нет ничего важнее, чем военный рейд на виртуального монстра, куда он отправил своего уродливого орка.

У каждого из нас свой проверенный способ сбежать от реальности. Кто-то предпочитает безумие в доме у озера, другие находят отдушину в выдуманной Вселенной, третьи – прыгают с мужчины на мужчину, как моя ненаглядная тетушка.

Я просто ложусь рядом с мужем, поворачиваясь на бок и подкладывая сложенные вместе руки под правую щеку. Медленно разглядываю его скульптурный, аристократический профиль. Его черты лица наделены лишь одним иллюзорным недостатком – носом с горбинкой. Мейс показался мне жутко привлекательным, когда мы познакомились и ослепил меня своей умопомрачительной улыбкой.

За последние четыре года он набрал десять лишних килограмм. Но портит наш брак далеко не его зависимость от чипсов и пива.