24 часа

С помощью огромных усилий, мне, наконец, удается повернуть голову вправо. Глаза все еще закрыты, но я чувствую, что мне необходимо…распахнуть их, увидеть, осознать. Поднимаю отяжелевшие веки, затрачивая на это максимум жизненных ресурсов и оставшихся сил. Сетчатку глаза режет от боли и напряжения, а первая реакция на увиденную справа картинку – закрыть глаза. Закрыть, и больше никогда не открывать, лишь бы не лицезреть зрелище, от которого сердце уходит в пятки.

Кислородная маска накрывает губы моего мужчины.

Некогда полные, невыносимо родные, теплые, чувственные…а сейчас посиневшие, сжатые, и почему-то уже не обрамленные густой бородой. Очень странно. Но далеко не наличие волос на лице Лэнда волнует меня сейчас, а то, что он подключен к аппаратам жизнеобеспечения, а жгут на его шее давно впитал в себя багряно красный оттенок крови. Аппарат, отсчитывающий пульс Лэндона не очень уверено, но стабильно пищит, и когда я в полной мере осознаю…что возможно, он все-таки не призрак, но очень близок к тому, чтобы им стать.

– Лэнд…, – четыре буквы даются с невыносимым трудом, голосовые связки стираются после малейшего усилия и сочетания звуков. – Лэнд, пожалуйста. Лэндон! – хриплый стон выкручивает внутренности, по телу проходит мощная судорога, как от удара заряженной молнией.

– Тише, тише, мисс Скай. Вам нельзя напрягаться, – лицо Лиззи расплывается перед моим взором.

Ничто в этом мире сейчас не имеет значения, кроме Викинга.

Если Лэндон все-таки не призрак и однажды ему суждено умереть, то его гибель наступит только в одном случае – я запущу в него форму для запекания кекса, после очередной опущенной им саркастичной шутки.

Но только не так.

Не сегодня.

Хотя я уже не знаю, что такое «сегодня». Окончательно потерлась во времени и пространстве…в своих фантазиях и страхах, иллюзиях и предположениях.

Каждое утро, просыпаясь, мы думаем, что у нас есть двадцать четыре часа, чтобы начать новую жизнь. В понедельники, в первые числа месяца и года на нас снисходит еще большее обострение «синдрома отложенной жизни».

На самом деле, нет никаких часов. Сломанных или работающих, оставленных или запущенных в обратном порядке. Есть всего лишь один момент. Здесь и сейчас, которые всегда определяют нашу жизнь.

Их всегда достаточно.

Достаточно одного мига, чтобы потерять все. Секунды, на то, чтобы навсегда разлучить тебя с близкими. Момента, лишающего тебя мечты и смысла жизни. Крохотной вспышки, навсегда внедряющей в тебя чувство вины.

Достаточно щелчка пальцев, чтобы влюбиться, впервые взглянув на его или ее лицо. Одного сообщения, одного взгляда, одного поцелуя. Одного мгновения, чтобы умереть или родиться. Одного случайного взрыва, из которого, возможно, получился наш мир. А что, если Вселенная родилась всего за сотую часть секунды?

Может быть, времени и пространства вообще не существует, но отрицать реальность мгновения – глупо.

И мне больше не нужны двадцать четыре часа с Лэндоном. Я мечтаю о мгновении с ним, умноженным на бесконечность.

Протянув ладонь вправо, я касаюсь кончиками пальцев его ладони. Дотягиваюсь едва-едва, ощущая, как сбивается дыхание от затраченных усилий. Наше прикосновение рождает заряд электричества, и, почувствовав пламенный жар, исходящий от руки Лэндона, я освещаю свое сердце непоколебимой надеждой.

– Приехали, Лиз. Мне передали, что операционная свободна. Бейкера в реанимацию, девчонку – в реабилитационное отделение. Его показатели падают.

Не все надежды осуществляются, и готовой стоит быть к любому исходу событий.

Но я отказываюсь терять тебя, слышишь, Лэнд?

И гарантирую тебе еще много мучительных, раздражительных и невыносимых дней в компании надоедливой крохи.

Днем позже

– Как он? Уже пришел в себя? Не томите, Лиз. Я же знаю, доктора и медсестры общаются между собой, – с порога начинаю терзать Лиззи я, как только она вторгается в пространство моей палаты, совершая вечерний обход.

Кажется, прошли сутки с момента, как Лэндона увезли на операцию. За это время я так и не выяснила, что происходит на самом деле, почему все вокруг видят моего личного призрака. Но разве это имеет значение, если есть хотя бы один шанс из миллиона, что Лэндон жив?

Лиззи Спаркл, по странному стечению обстоятельств, позаимствовавшая имя и фамилию нашего агента по сдаче и аренде жилья, с молчаливым напряжением во взгляде поправляет мою подушку. После чего, с ледяным спокойствием раскладывает дозу витаминов и таблеток на моей прикроватной тумбочке. Губы Лиз плотно сжаты, а глаза блестят от переизбытка хорошо скрываемых эмоций, которые медсестра держит под строгим контролем из-за чертовой профессиональной этики.

Лэндон нравится этой симпатичной девушке, с огромными и грустными глазами-озерами. Она переживает за его жизнь не меньше меня.