26b5465a54f0fb67580165b5a7e11988

Келесайн отыскал некое могущественное оружие, секретом которого не желает делиться, Зерем

без приглашения прибыл в Грозовую Цитадель и не уходил от ворот до тех пор, пока

раздраженный хозяин наконец не впустил его.

Когда они остались одни, в восьмой раз повторил свой вопрос Повелитель Бестий.

– Ты сам – лжец и оттого всех подозреваешь во лжи, – сказал ему Келесайн. – Я не отыскал

в прошлом Мъяонеля ничего, что могло бы помочь нам. Я смог проследить его путь до той поры, как он стал Обладающим Силой, но не нашел ни значител ьных поражений, ни каких-либо явных

уязвимых мест. У него есть несколько могущественных врагов, однако обращаться к ним

бесполезно, ибо они знают о Мъяонеле еще меньше нашего. Так Йархланга, Повелителя Падали, одного из Лордов Темных Земель, Мъяонель сначала подчинил себе, а потом, не иначе, как по

какому-то капризу, освободил от оков своей воли. Полагаю, Йархланг мог бы стать нашим

союзником в новой войне, но я бы погнушался таким союзником, да и пользы от него будет

немного. Немногим отличаются от Йархланга и другие враги Мъяонеля. Увы, Зерем, неудачливой

оказалась твоя идея.

Но сказал Повелитель Бестий:

– Если мы не можем действовать силой, надлежит обратится к хитрости. Говоря об

уязвимых местах, я вовсе не имел в виду только лишь какие-нибудь предметы или Лордов, которые знают о Мъяонеле нечто тайное. Уязвимым местом может быть и привязанность. Нет ли у

Мъяонеля чего-либо такого, что он ценит более всего на свете, что отнимает у него разум и может

заставить забыть о всяческой осторожности?

Некоторое время размышлял Келесайн, а потом сказал так:

– Мне кажется, что нет. Его душа холодна; выбирая свои привязанности, друзей или

женщин, он относится к ним так, как будто бы в любое мгновение может потерять их. В этом нет

ничего странного: если он – ван, как он сам утверждает, то он должен помнить зарю мира и

бесконечно долгие времена, последовавшие за тем. Ничего удивительного, что он научился терять.

Удивительно, что он вовсе не разучился любить.

Сказал Зерем:

– Ты говоришь так, будто бы, вникнув в прошлое Мъяонеля, перестал считать его своим

врагом.

Сказал Келесайн:

– Я никогда не считал его врагом, ибо у меня вовсе нет врагов. Есть существа, от которых

Сущее должно быть избавлено – и я один из немногих, кто вполне понимает и покорно несет это

бремя. Изучая прошлое Мъяонеля, я пришел к мысли, что прежде – до того, как стать Лордом – он

был не так уж плох. Как ван, он не был лучше или хуже любого другого живущего. Однако с тех

пор как он обрел Силу, в нем поселилось Безумие, которое стало использовать оболочку прежнего

Мъяонеля для своих целей. Поэтому может возникнуть иллюзия, что ничего не изменилось и

Мъяонель остался таким же, каким был когда-то. Но это не так. Его истинный облик –

отвратителен и более чем красноречиво свидетельствует о его истинной природе. Я борюсь с

Безумием, которое правит Мъяонелем, а не с ним самим, но, к сожалению, их нельзя разделить, и

уничтожить Безумие можно только с тем, в ком воплощено оно.

Сказал Зерем:

– Меня успокаивают твои слова, ибо я уж начал опасаться, не переметнулся ли и ты в стан

друзей этого проходимца. Вернемся, однако, к уязвимым местам. Ты сказал, что наш враг не

разучился любить. Кого же он любит?

Сказал Келесайн:

– Колдунью из Башни Луча, чародейку Ролу. Однако эта любовь – не страсть. Он не

слишком-то часто приходит к ней, и, хотя они и делят ложе, во многом они – более друзья, чем

влюбленные.

Спросил Зерем:

– Есть ли у нее другие любовники?

Сказал Келесайн:

– Нет. Изредка она предается любви с демонами, ибо не считает это изменой. Мъяонелю, впрочем, нет до этого никакого дела, и, если бы она спала с другими мужчинами, или с

женщинами, или с животными, полагаю, ему не было бы дела и до этого.

Сказал Зерем:

– Странная это любовь.

Сказал Келесайн:

– Она нечиста, как и вся его Сила.

Рассмеявшись, добавил Зерем:

– Либо же это – свидетельство о природе ванов, которая извращена изначально. Но, как бы

там ни было, такая любовь нам не нужна. Есть ли другая?

Сказал Келесайн:

– И да и нет. Обретя Силу, Мъяонель потерял сердце, но впоследствии купил сердце у

влюбленного юноши, Тайленара, обещав юноше отомстить за него. Это сердце страстно любило

девушку по имени Айнелла, и зов его превозмог все – и волю Мъяонеля, и его безумие. Повинуясь

этому зову, Мъяонель пожелал обладать Айнеллой, но она отказала ему и покончила с собой.

Сказал Зерем, потирая руки:

– Великолепно! Это именно то, что нам нужно! Но почему Мъяонель не воскресил ее?

Сказал Келесайн:

– Я не знаю. Ибо не все поступки и уж тем более – мотивы поступков можно прочесть по

пряже времен. Но как раз это решение легко объяснить. Мъяонель любил ее больше себя и ставил

ее желания превыше своих собственных. Он бы не стал брать Айнеллу силой, или отнимать у нее