298 км/ч

Анджело, не колеблясь, открыл створку и увидел ящичек с замочной скважиной. Вставив ключ и повернув, он выдвинул ящик. Внутри находились разные безделушки вроде губной помады и заколок, маленькое зеркальце, тюбик крема, духи. Создавалось впечатление, будто женщина забыла исключительно косметичку. Все это лежало на банном полотенце, что вызвало у Анджело недоумение, но в любом случае не представляло никакого интереса. «Если только под полотенцем не окажется чего-то занимательного, результат можно считать провальным. И как в этом случае уговорить Мирьям найти мать и расспросить об отце?» удрученно подумал Анджело.

Затаив дыхание, он приподнял полотенце. Зеркальце сползло и гулко стукнулось о стенку ящика, заставив обоих вздрогнуть.

Под полотенцем лежал конверт, пожелтевший от времени, и записная книжка.

Глава 4

Анджело взял в руки потрепанную записную книжку. Вся она была исписана женским почерком. На страницах царил такой хаос, что Анджело впал в уныние: номера, имена и фамилии, написанные разными по цвету чернилами и размеру символов, скакали по строчкам, некоторые записи были исправлены, какие-то перечеркнуты, наезжали друг на друга, и разобраться, что к чему относится, порой не представлялось возможным.

– Сколько же знакомых было у твоей матери… – проговорил Анджело, с кислым видом листая страницы. – Чтобы обзвонить их всех, понадобятся месяцы. А с учетом того, что еще надо разобраться в этой паутине цифр и букв, так и годы…

– Беспорядочные связи налицо, – угрюмо отозвалась Мирьям.

Анджело отложил записную книжку и взял письмо.

– Элизабетта Алеффи… Кто это? – осведомился он, разворачиваясь лицом к Мирьям.

– Моя мать, – ответила та сквозь зубы.

– Будучи замужем, она не носила фамилию твоего отца? – удивился Анджело.

– Нет.

– Тут запечатанное письмо на ее имя от некой Розы Конти. Кто такая?

– Не имею понятия. – Мирьям равнодушно пожала плечами. – Повторяю: я ничего не знаю о своей матери. И знать не хочу.

– Разделяю твои чувства, но сейчас ситуация безвыходная. Откроем? – Анджело помахал в воздухе старым письмом.

Мирьям подняла глаза. На миг она почувствовала себя героиней детективного романа. Семейная тайна, старое запечатанное письмо и громадный дом, в котором она единственная хозяйка. Ситуация казалась совершенно ирреальной, и Мирьям втайне порадовалась, что с ней рядом взрослый и разумный Анджело. Она вдруг поняла, что одна не справилась бы, не смогла бы убрать эмоции и действовать рассудительно.

– Думаешь, мы имеем право открывать чужое письмо? – с сомнением спросила она, и Анджело отчетливо увидел, что у нее дрожат губы. – Даже мой отец этого не сделал…

– Он не сделал, поскольку, возможно, надеялся когда-нибудь отдать его адресату, – спокойно сказал Анджело. – Но хранить теперь эту тайну не имеет никакого смысла. Можно, конечно, поискать твою мать, чтобы вручить…

– Мой отец не отдал ей письмо, потому что она исчезла, не оставив следов. Она просто собрала вещи и уехала. Он не знал, куда переслать письмо.

– Тем более, – вздыхая, произнес Анджело, в очередной раз ужасаясь поступку женщины. У него в голове не укладывалось подобное поведение. – Думаю, теперь мы точно можем его открыть. И потом, зачем церемониться с письмом к женщине, которая не церемонилась с мужем и дочерью?

– Хорошо, давай откроем, – поспешно согласилась Мирьям, будто боялась передумать. – Но прочитай ты и скажи, есть ли что-то, относящееся к делу. Мне неинтересно знать подробности о ее жизни.

Анджело молча вскрыл конверт. Письмо оказалось недлинным и гневным и, к счастью, написанным аккуратным женским почерком. Оно было от лучшей подруги, которая так и назвала себя в одной из строк.

– Так что? – нетерпеливо спросила Мирьям.

Несколько секунд Анджело не отвечал, вторично бегая глазами по строчкам, потом бросил скользящий взгляд на Мирьям, словно взвешивая свой ответ на предмет отсеивания из него неприятных фактов.

– Прости, что вынужден тебе это сказать, но…

– Но? – поторопила Мирьям.

– Подруга пишет, что никогда не сможет понять и принять ее поступка: «…оставить такую маленькую дочь и уехать с малознакомым мужчиной. Отныне ты больше не подруга мне, тем более не лучшая, несмотря на то что с детства мы были неразлучны. Больше не пиши мне. Прощай!», – процитировал Анджело. Подняв голову, он увидел, как Мирьям сидит, вцепившись в подлокотники и стиснув зубы.

– Подруга у нее вполне нормальная, – со злостью сказала она, глядя в одну точку.