2г0в2н0

Добрались до церкви, и Егор попросил благословения у батюшки на пиво, я же тем временем резал вяленную и копчённую форель, батюшка благословил, Егор выхватил у меня нож из рук, накромсал рыбу огромными кусками, чтобы я побыстрее с ним поехал в магазин. Мы уселись на велосипеды, мне достался батюшкин и покатили за пивом, я давно не сидел в седле велосипеда и какое же это счастье, крутить педали, катиться по краю дороги, мир с велосипеда выглядит по-другому.

Егор зашёл в магазин, а я остался на улице караулить велосипеды. У входа сидели мужички и пили пиво, один из них обратился ко мне:

– Эй. Ты откуда приехал?

– Из Комсомола. На дачах живу.

– Нет, а вообще откуда приехал.

– Оттуда вообще и приехал.

– Я же вижу. Ты не местный.

Я всегда затрудняюсь ответить откуда я приехал, потому что я всё время откуда-то куда-то приезжаю. Не знаю, по какому критерию идентифицировать себя, то ли, по гражданству, то ли по месту рождения, то ли по прописке, которая у меня лишь номинально. Обычно люди относят себя к тому месту, где находится их дом, а его у меня нет, я везде нахожусь временно, если взять шире, то и на этой планете я временно, мы все здесь временно. Меня всегда приводит в замешательство вопрос откуда я приехал.

– Сейчас я живу в Комсомоле, где потом буду жить – не знаю.

– Бездомный, что ли?

– Да.

Егор вернулся с двухлитровой бутылкой пива, трясущимися руками засунул мне в рюкзак, и мы попидалили обратно. Пока мы катались за пивом, женщины накрыли на стол. Батюшка прочитал «Отче наш», мы перекрестились и приступили к трапезе, все к пище, а я и Егор к пиву с рыбой. Вяленая форель была сильно сушёная и с пивом она прям замечательно заходила, я увлечённо поедал рыбу, обсасывал шкурку и запивал пивом, а Галина зачем-то рассказала, что с её отцом служил бандера один, с Украины, в общем, так вот не важно кто он откуда (и уж тем более, я думаю не столь важно, как писать «с» Украины или «из» Украины, если вы считаете, что я неправильно написал, то представьте, как правильно и читайте дальше). Короче этот бандера, когда ел, то смешивал всё в одной чашке – первое, второе и салат, по словам Галины он говорил, какая разница, как есть, всё равно всё смешается в животе. А от себя хочу добавить, что на выходе будет совсем другой «продукт», но даже это, я считаю, не является оправданием такого небрежного отношения к еде, хотя дело каждого, как, что и с чем есть. И тут Галина налила себе вино в стакан и шандарахнула залпом, а ей ведь ехать ещё за рулём, у меня аж оборвалось всё внутри, неужели она решила остаться, не предупредив нас, а может это месть за наше опоздание, что тоже не исключено. После стакана вина, её совсем понесло, она принялась нахваливать советский союз, как хорошо жили тогда. Ага, прям вот так, в церковном дворе, при батюшке она произносила восторженные речи богоборческому режиму, меня аж передёрнуло, как же так можно-то, ведь и церкви тогда закрыты были, и батюшки бы не было, да и не сидели бы мы все сейчас в церковном дворе за столом. А потом такое началось. Зашёл молодой человек, подошёл к нам и спрашивает:

– Кто здесь главный?

– Я. – Ответил батюшка.

– Сколько стоит в аренду храм снять, мы бы хотели в настоящем храме службу провести. – Парень нас всех ошеломил.

– Какую службу? – Спокойно спросил батюшка. – Кто будет проводить?

– Мы протестанты, хотим своё собрание провести в вашей церкви.

– Какие такие протестанты? – Батюшка усмехнулся. – Никто кроме меня не будет служить в этом храме. Вам надо сходить в сельхозсовет, может они сдадут вам помещение под ваши ритуалы, а здесь я вам не позволю.

Парень резко повернулся и пошёл прочь, а Галина, видимо совсем сбрендила, побежала за ним, они ещё долго стояли, о чём-то беседовали у калитки, потом они достали телефоны и обменялись контактами.

К тому времени как Галина вернулась к нам, мы уже всё доели, допили и убирали со стола. Егор ушёл спать, а мы в храм молиться. Мне было не по себе, я ведь был выпивший, хоть и не сильно почти всё выпил Егор, а мне досталась пара бокалов, но тем не менее, было неловко. Я стоял посреди храма, меня окружали образа, я чувствовал себя маленьким человеком, совершившим какой-то проступок, но в то же время было спокойно и хорошо. Все эти разговоры, происшествия, люди, выпитое пиво, всё это придавало совсем другой оттенок церкви, не той, которая выступает в роли поругая и обличителя, она была чем-то родным, таким спокойным местом, в котором я могу расслабиться, оставить все проблемы за порогом и отдохнуть от тягот мира, наверное, для многих людей такое место – это дом, но для меня это церковь, она была моим домом на тот момент, а батюшка, самым близким мне человеком.