2г0в2н0

– У нас Макс авторитет Питерский. – сказал тот, который меня Будулаем прозвал. – Серьёзно, его там все знают.

– Ты в Питере был? – удивился я.

– Конечно, но мне там не понравилось. – Макс погрустнел. – Твоим бы ротком да медка хлебнуть.

– Ты о чём? – я замялся немного. – Не понял тебя.

– Анекдот такой есть – сидят в зоопарке медведь и бегемот. Медведь до-олго так смотрит на бегемота. Тот не выдерживает: – «Что ты, Миша, на меня так смотришь!». «Э-эх» – отвечает медведь: – «Твоим бы ротком да медка хлебнуть».

– Там относятся к нам плохо. – сказал один из приятелей Макса. – Меня вот в парикмахерской отказались стричь, сказали: – «Узбеков не стрижём», а я говорю: – «Так я ведь и не узбек». «Пофиг» – говорят – «Все вы на одно лицо».

– Блин, фигово. – Я растерялся, не ожидал такого поворота. – Мне прям стыдно за них.

– Да, пофиг, Диса, к тебе тоже здесь не ахти как относятся. – Макс усмехнулся. – Вот я и говорю: – «Мне бы твоим ртом медка хлебнуть».

– А чем ты занимался в Питере? – спросил я.

– Да, я там в лесу жил вообще. Вот там лес, дремучий, страшный. Мы то тут леса не видели, у нас вон, на горах вон растёт немного елей Тянь-Шанских и всё на этом, а там жуть вообще.

– Чё ты там делал, в лесу? – я не унимался.

– Ветки собирал. – Макс рассмеялся. – В России вообще вся движуха в лесу происходит, все в лесу лазают, грибы собирают, ягоды. Кусты раздвинешь, а там бабка раком стоит, грибы срезает. Вот так ходишь, никого не видно, все копошатся в кустах, под деревьями.

– Прям так много людей в лесу? – я удивлялся, киргиз мне – русскому рассказывал про леса России. – И все собирают грибы?

– Да-а. – нараспев произнёс Макс. – Ягоды собирают, грибы, травы на продажу, там деревни этим живут, на этом деньги неплохие зарабатывают.

– Густой лес?

– Там всё лес. Города в лесу находятся. Россия – это лес сплошной. Я ходил как-то по лесу и из-за дерева старик вышел, вышел и стоит, смотрит на меня, я поздоровался, а он загадку загадал: – «Почему у лося такие большие рога, а он бегает по лесу и не цепляется ими за ветки?» – вот ты знаешь почему?

– Нет. – Я был в замешательстве от всего, что слышу.

– Вот и я тоже сказал ему, что не знаю, а он говорит: – «Потому что лось родился здесь и вырос, он каждую веточку знает, каждый сучок, и, когда бежит, уклоняется» – вот так вот, что бы это не значило.

– Макс, с тобой прямо русский эпос случился. – воскликнула Юля. – В лесу старика встретил и тот загадку загадал.

– Да-а. – задумчиво протянул Макс. – Они вообще удивлялись сильно, когда встречали меня в лесу.

– Ха-ха, монгол заблудился. – засмеялся его приятель. – Иго, блин.

– Да, вот, мы в горах живём, а русские в лесу. – подытожил Максат.

Мы вышли на улицу, Макс развёл огонь в мангале, я смотрел на языки пламени, которые рыжими факелами отрывались и гасли. Лица у всех были задумчивые, и большей загадочности им придавал мерцающий свет огня, не знаю, о чём все думали, может о Максовском рассказе про Россию, а может, каждый о своём. Я же глядел на дрова, охваченные пламенем и думал о том, что я – русский, совсем не знаю свой народ, свою страну, стою в горном городке с киргизами, курю гашиш, жгу костёр, и они мне рассказывают про Россию, а я слушаю как про диковинную страну какую. Кто я? Русский, не знающий своей исторической родины, своего народа, племени или я киргиз, не по крови, но по духу? Одно я знаю точно – я кочевник, постоянно в дороге, в пути, всегда новоселье, всё время обживаюсь, конечно, я вижу жизнь под другим углом, я наблюдаю со стороны, я везде иностранец, путник, гость. Устал ли я от такого уклада жизни? Устал, но, если я так живу, значит это зачем-то надо, настанет момент и мои путешествия закончатся, я осяду на одном месте, остепенюсь и останется только память о приключениях, странах и людях, шрамы на теле и книги, написанные в дороге. Я изъездил и исходил Среднюю Азию вдоль и поперёк, но не Россию, я жил с разными народами, но не с Российскими, когда-то я проеду самую большую страну в мире и напишу о ней.

Мы раскурили ещё один косяк, передавая папиросу по кругу, мысли немного улеглись и снова стало весело, ребята шутили, рассказывали истории, делились впечатлениями в основном от Европы, они все там бывали, и она их потрясла. Надо полагать, ведь и Петербург – это результат потрясения Петра Первого от Европы.

К нам присоединились ещё ребята – повар из «Хиппохае», Парашютист и парень с длиннющей бородой. Я обнялся с Парашютистом, мы с ним давно знакомы, множество раз наши тропинки в горах пересекались.

– А ты какими судьбами здесь? – спросил меня Парашютист.

– Я вино везу в «Хиппохае». А ты?

– А, так это ты винодел, что ли? – спросил повар.

– Угу. – промычал я в ответ. – А тебя-то, Парашютист, сюда как занесло? Ты же вроде на Кавказе работал?

– Так пандемия эта дурацкая, пришлось вернуться, там локдаун жёсткий.

– Чем здесь занимаешься? У нас ведь тоже самое, и туристы не едут.

– Я местных вожу по горам, копейки, конечно, но хоть что-то, а когда не в горах, мебель собираю. Завтра вот на Ала-Коль поведу двух девушек Бишкекских. А ты как? Чем занимаешься?