30 секунд до рая. Сборник миссионерских рассказов

Всякому родителю было известно, насколько ограничено его воздействие на взрослого ребенка. Любое маломальское давление неизбежно портило взаимоотношения. И порою настолько сильно, что восстановить их потом оказывалось невозможно. Именно так Кипарисов потерял связь со своим старшим сыном, и уже несколько лет не имел от него никаких вестей. Поэтому властный и крикливый на работе, с младшим сыном Кипарисов, как только мог, старался говорить уважительно. Но так как их взгляды на жизнь не совпадали, у них все равно периодически вспыхивали конфликты. Никак не мог понять Аверкий Степанович чего ради его сын вдарился в религию. Это все негативное влияние невестки. До свадьбы Марк был нормальным парнем. Если иногда и ходил в храм, то не до фанатизма. В конце концов, что поделать, если мода такая? Но с Лизой церковная жизнь вошла в систему. Более того, начались какие-то бесконечные посты, в течение которых Марк буквально выпадал из обычной светской жизни. Однажды Аверкий Степанович специально купил православный календарь, чтобы пригласить сына с невесткой на шашлыки не в пост. Так тот, ссылаясь на какое-то говенье или говяжье (кто там разберет их церковные термины?), опять не пришел.

Окончив телефонный разговор с сыном, Кипарисов уточнил в ежедневнике план работы на сегодняшний день. Затейливым, только ему понятным подчерком там значилось: «Разобраться с доп. соглашением. Нагоняй Сомову (вот бездельник! перефразировал свою статью семилетней давности, решив, что не замечу). План статьи для следующего номера. Верочка!» После последнего слова стоял для памяти жирный восклицательный знак, увидев который, Кипарисов тут же набрал секретаршу.

– Элина, вы выполнили мою вчерашнюю просьбу? Отлично!

Спустя несколько мгновений в кабинет главного редактора «Метрологического журнала» вошла уже немолодая, но вполне еще миловидная секретарша, неся пакет со всякой всячиной.

– Как и просили, шоколад горький швейцарский, детский новогодний подарок в мягкой игрушке, газировка ну и остальное по списку.

Из всего перечисленного для сына был только шоколад. Остальное предназначалось Верочке…Так звали пугливое и в то же время любопытное существо лет четырех-пяти, с глазенками-бусинками и двумя жидкими косичками. И почему в прошлый раз Кипарисов решил подняться в палату сына не на лифте, а пошел пешком по лестнице?

– Дедя, ти ко мне?

– А ты кто? – Кипарисов удивленно уставился на маленькую девчурку, одиноко стоящую на лестничной площадке, неуверенно прикасавшуюся к потертым перилам и с надеждой смотрящую на него.

– Я Велоцька. А ти Дедь Молоз? Я виделя тебя в книске, тям у тебя суба синяя.

Кипарисова позабавил такой незатейливый способ знакомства, но, сдержав смех и сдвинув брови, он как можно строже произнес

– Я – дедушка Аверкий Степанович, – и он по привычке пригладил свою седеющую, аккуратно стриженную бородку, введшую ребенка в заблуждение.

Не зная, о чем еще с ней можно говорить, Кипарисов задал дежурный вопрос

– А где твои мама и папа?

– Они ехали на масыне и Бозенька взяль их к Себе.

– А бабушка?

– У меня неть бабуськи. Есть только воспитатеница Клала Соомоновна и детиськи.

От бездны горя, открывшейся в этих незамысловатых словах, сказанных обыденным тоном, Кипарисову стало не по себе. Но вдруг у него появилась надежда: дети любят сочинять всякие страшилки, может все, что он сейчас услышал – неправда?

– Верочка, тебе, наверное, нельзя здесь находиться? Давай провожу тебя в палату, – с этими словами он распахнул дверь «терапевтического отделения», приглашая ребенка зайти внутрь.

Симпатичная темноволосая медсестра в приталенном белом халате встретила их радушно

– О, Верочка! Ты нашла нового знакомого?

– Да, это дедуска Авекий и он не Дедь Молоз.

– Скажите, пожалуйста, – шепотом, чтобы не быть услышанным девочкой, обратился Кипарисов к медсестре, – это правда, что у нее оба родителя погибли?

– Ага. Полгода назад. Ужас, да?! Ее привезли к нам из детдома с сильнейшим ОРВИ.

Решение созрело мгновенно.

– Верочка, хоть я и не Дед Мороз, но принес тебе подарок. Вот, держи, – и мужчина передал ей пакет, который нес сыну, предварительно вынув из него два мандарина и черный швейцарский шоколад, любимый Марком с детства…

Проверку электронной почты Аверкий Степанович не записывал в ежедневник, так как это было его каждодневное действие, наподобие чистки зубов, которую делаешь автоматически, вовсе не задумываясь.

– Так. Что здесь у нас сегодня?

В электронном ящике главного редактора «Метрологического журнала» находилась реклама, благодаря находчивости и деловой хватке, ее рассылавших, минувшая фильтры спама. Счета. Предложения поставщиков. Отказы поставщиков. И какое-то непонятное сообщение, озаглавленное лаконичным «Метрологу от Метролога». Неужели свершилось? Последнее письмо Кипарисов не спешил открывать, боясь, что его надежды опять разобьются об угрюмую реальность.