30 секунд до рая. Сборник миссионерских рассказов

Разговор давно стал интересен и даже захватил девушку. Теперь было неважно, как она выглядит в чужих глазах и что про нее думает Артем. Но чтобы других призывать ко Христу нужно очень много знать. Даже элементарно, хотя бы представлять…

– …с чего же начать такую беседу? Скажем, подойду я к соседу: «Ой, дядя Вася, вы знаете, «Христос моя сила. Бог и Господь», уже совершенно расслабившись и, начав шалить, пропела девушка часть знакомого с детства ирмоса канона.

– Я бы просто дал соседу высказаться. При желании, с любого разговора можно свернуть на духовную тему. А для мало знакомых у меня всегда при себе имеется несколько просветительских брошюр. На, возьми, может, и тебе они пригодятся. – И Артем пододвинул стопку, от которой ей неудобно было отказаться. – Все очень просто. выходишь из маршрутки – даешь водителю, завязала на улице или в очереди диалог – нате вам листовочку. Конечно, не все тебя захотят слушать. Но нужно хотя бы пытаться, набираться опыта, вообще, постоянно в голове держать эту проблему. Как-то ВКонтакте, на страничке «Православие» я прочел цитату Чарльза Сперджена: «Каждый христианин является или миссионером, или самозванцем». По-моему, очень правильно подмечено.

У Артема зазвонил телефон. Оттуда понеслись слова песни.

«Человеку выбор дан – небо или ад!

В том, что изберёшь себе – Бог не виноват.

Он изменит жизнь твою раз и навсегда,

Если ты Ему ответишь: «Да»!

– Если православные умолкнут, то мобильники возопиют! – сказал он, подмигнув Полине, не торопясь отвечать на звонок, пока слова песни не начали повторяться. – Аллё? Мам, я скоро приду…Нет, не очень удачно…Ага.

– Где ты взял такую песню? – поинтересовалась девушка, когда разговор закончился.

– В Интернете, конечно. Опять же, какие мелодии для звонка мы используем? Пусть даже по звонку люди знают, что с этим человеком можно поговорить о Боге. А даже, если и не решатся на прямой разговор, то хоть вспомнят или подумают о Господе. У тебя какой звонок?

Полина достала мобильник, покопалась в нем, что-то нажала…Вдруг из него во всю силу ударил колокол и чуть погодя по всем торговым рядам разлился радостный пасхальный перезвон. Люди оглянулись в сторону Полины и Артема.

– Ого! Мощно! – засмеялся парень, – вполне в духе Православия. Если проповедь, то безмолвная. Но вообще – здорово! Впервые за весь день на нас обратили внимание. Нужно будет учесть на будущее этот факт.

Увидев проходящую мимо большую группу людей, Артем перестал складывать книги и обратился в их сторону.

– Хоть вкусны торты, да плюшки, не насытишь ими душу. Божий хлеб тебя спасет. Для души он словно мед!

Реакции со стороны прохожих не последовало.

– Мне же еще мед нужно купить! – спохватилась Полина.

Рядом с этой робкой, открытой добру девушкой, Артем почувствовал себя средневековым рыцарем. Захотелось ее опекать, наставлять, да элементарно – хоть в чем-то помочь.

– Подожди. Сейчас допакуюсь и отведу тебя к одному мужику. Он на той стороне площади торгует. – Засуетился парень, видя, как всполошилась Полина. – У него нормальный мед и не очень дорогой. Я у него сам в прошлом году брал.

***

Окно дяди Наума, как всегда было открыто. Передавая мед и сдачу, Полина протянула и брошюрку Артема. Едва слышно она прошептала: «А эта книжечка вам от меня». К большему она была не готова…пока.

13. Письмо «оттуда»

Осень подходила к концу. Почти месяц прошел после того, как первый снег, аккурат в праздник Покрова, сообщил, что вскоре весь асфальт покроется твердой холодной коркой, превращающей любую прогулку по городу в экстрим. И сегодня это предсказание, после многочисленной смены слякоти на тихую сухую погоду, наконец-то начало сбываться. Холодный ветер еще не продувал до костей, а слегка взбадривал. Снежинки роились в свете фонарей, напоминая глупых мотыльков, несущихся на свет, чтобы обжегшись распрощаться со своей и без того короткой жизнью.

Галина шла с работы и ничего вокруг не замечала. Даже то, что сегодня она одета по погоде, женщину не радовало. Время от времени волны негодования захлёстывали душу Галины, вытесняя из головы клубок обычных житейских мелочей, которыми она собиралась заняться на этой неделе.

– Простил, видите ли, он меня! – не уставала она мысленно повторять одну и ту же фразу, растравливая и без того кровоточащую душевную рану. – Тут съязвил, там уколол, понаписал столько гадостей, что за целый год не приходилось ей выслушивать. А под конец: «…великодушно вас прошу забыть то, что ВЫ МНЕ НАПИСАЛИ ОСКОРБИТЕЛЬНОГО. Я уже забыл и прощаю по обычаю православному».