300 спартанцев. Битва при Фермопилах

Придя домой к Булису, Геро изобразила перед ним слезы радости и одновременно раскаяния. Она валялась в ногах у Булиса, прося прощения за то, что так необдуманно вышла замуж за Феретиада. При этом Геро постоянно повторяла, что связала себя браком с Феретиадом только ради своих детей.

Булис великодушно простил Геро, сказав, что охотно уступает ее Феретиаду вместе с детьми.

От изумления и возмущения Геро на какое-то время лишилась дара речи. Она взирала на Булиса и не узнавала его. Перед ней был человек, от которого так и веяло горделивым самодовольством. В каждом слове Булиса, в каждом его жесте и повороте головы чувствовалась надменность. Обычной замкнутой угрюмости в Булисе теперь не было и в помине. Даже доброжелательность Булиса и та была пропитана небрежной снисходительностью, с какой взрослые порой поучают детей. Это взбесило Геро, ибо в глубине души она по-прежнему считала Булиса недалеким и грубым существом, не способным тонко чувствовать. Не сдержавшись, Геро заметила Булису, что своей поездкой к персидскому царю он избавил Спарту от гнева богов, но тем не менее это деяние не наделило его бессмертием и не поставило вровень с богами.

– Незачем задирать нос, Булис, тем более что тебе это не идет, – сказала Геро, старательно сдерживая рвущееся наружу раздражение. – Будет лучше, если мы поладим с тобой и опять станем супружеской парой. Не забывай, что нас с тобой связывают трое детей.

После этих слов Геро вся доброжелательность в Булисе мигом испарилась, ее сменила неистовая озлобленность. Это была озлобленность человека, которому наступили на больную мозоль. Булис уже не разговаривал с Геро, он орал на нее, как на рабыню, уличенную в краже, изливал на нее ненависть и презрение, которые накопились в нем за годы несчастливой супружеской жизни. У Геро вспыхнули щеки, когда Булис назвал ее грязной потаскухой, родившей троих детей от разных мужчин.

Геро в ответ тоже принялась оскорблять Булиса в той манере, в какой она привыкла это делать, еще будучи его женой. Однако Булис не дал Геро выплеснуть весь запас оскорблений. Он сгреб ее в охапку и вышвырнул из дверей дома на пыльную улицу прямо под ноги случайным прохожим.

После случившегося Геро была готова возненавидеть Булиса, но, и объятая ненавистью, она по-прежнему желала заполучить его обратно в мужья. Это неистовое желание лишало Геро сна и покоя, ибо она узнала от доверенных лиц, что вокруг Булиса так и вьются вдовы и отцы дочерей на выданье. Геро стало известно, что Булис перебирает невест, подобно придирчивому покупателю на рынке. Геро страдала и от того, что ее беременность с каждым днем делалась все заметнее.

Геро стала выискивать способы, чтобы вызвать преждевременные роды. Она собиралась бороться за Булиса, а вынашивание младенца неизбежно должно было помешать ей в этом. Однако Феретиад зорко следил за женой и однажды дал ей понять, кто в доме хозяин. К Геро были приставлены немолодые служанки, которые не спускали с нее глаз. Встречаться с Булисом Геро было строго-настрого запрещено. Если Булис случайно попадался Геро на улице, то служанки тотчас набрасывали ей на голову покрывало, хватали ее за руки и силой волокли в ближайший переулок.

После долгих смотрин и раздумий Булис решил взять в жены Галантиду, дочь знатного спартанца Диакторида. Галантиде было всего семнадцать лет. Свадьбу было решено сыграть сразу по окончании выборов эфоров.

Перед самыми выборами Диакторид и его родня приложили немало усилий, чтобы настроить граждан голосовать за Булиса, который решил добиваться для себя кресла эфора. Булис тайком раздавал персидское золото тем людям, в поддержке которых он особенно нуждался. Никто из знатных спартанцев не отказывался от подарков Булиса. Когда начались выборы, то Булис набрал большее число голосов и стал первым в списке новой коллегии эфоров.

* * *

С возвращением из Азии Сперхия работа Ксанфа над картиной сильно замедлилась, поскольку Дафна стала редко приходить позировать, а когда все же приходила, то никак не могла войти в образ скорбящей Деметры.

– Это никуда не годится, клянусь Зевсом! – жаловался тегеец Леотихиду. – Теперь Дафну просто не узнать! Она вся светится от счастья! Я говорю ей, сделай печальное лицо, милая, ведь по сюжету Деметра скорбит о потерянной дочери. Дафна же отвечает, что не может заставить себя быть печальной, так как ее любимый муж снова с нею. Я просто не знаю, что делать.

– Дафну легко понять, друг мой, – улыбнулся Леотихид. – Любовь для нее, как крылья для птицы. Дафна лишилась этих крыльев, когда Сперхий отправился к персидскому царю. С возвращением мужа Дафна вновь обрела свои крылья. Дафне надо дать время, чтобы она в полной мере осознала свою радость, насладилась ласками вновь обретенного мужа. Пусть ее рвущиеся наружу чувства улягутся.

– Что в это время делать мне? – спросил Ксанф.

– А ты, дружище, приступай к работе над другой картиной, на которой пусть будет изображена Афродита, встречающая Адониса, вернувшегося к ней из Аидова царства, – сказал Леотихид. – Чем не сюжет?