32--80 Сборник детективов про Ника Картера

Мы пролетели двадцать минут между зубьями ледяных пиков. Вертолет уверенно набирал высоту. Пилот постоянно использовал свое радио, и когда я оглянулся, я увидел, что Кобра наблюдает, не следует ли за нами. Наш "Ирокез" всё быстрее поднимался к огромному хребту. Вертолет пролетел над хребтом. Вершина горы была сплющена, как будто ее срезали ножом. Вместо камней и льда здесь было современное здание: угловатая конструкция из камня, дерева и стекла, несомненно, пуленепробиваемая. Она напоминала многие дорогие отели для зимних видов спорта, с той лишь разницей, что у "Снеговика" не было ни рекламы, ни вывески. Все это пришлось доставлять по воздуху, что стоило огромных денег.

Из стеклянного купола на крыше следили за полетом вертолета. Ледяная полоса раскололась надвое, обнажив посадочную площадку. Второе место появилось для "Кобры"; а когда я пригляделся, то смог различить еще три посадочных площадки, которые соединялись лестницей с главным зданием. Теперь я понял, откуда Снеговик получил свое имя. Если бы использовались все пять посадочных площадок, весь комплекс с воздуха выглядел бы как очертание человека или его тела в увеличении.

«Ирокез» развернулся к месту приземления. Дверь нашей каюты была открыта боевиком, и первой вышла Вера.

'Отец.'

На платформе нас ждали двое мужчин. Один из них был солдатом в форме с М-16 на плече. Другой мужчина был постарше, широкоплечий и сильно загорелый, с серебристо-белыми волосами, черными глазами и римским носом. Он был одним из самых впечатляющих мужчин, которых я когда-либо встречал. Ум и безжалостность исходили от него, как жар солнца; и он был отцом Веры. Он защитно обнял ее и, прежде чем пожать мне руку, оценил меня взглядом.

«Мистер Кинг, я Раки Сеневр».

«Это то, что они сказали мне», — ответил он по-турецки. «Я очень редко верю тому, что мне говорят. Вам не кажется, что это самая мудрая позиция? Он снова поцеловал дочь и перешел на английский. В каждом языке в его голосе был итальянский акцент. Другие мафиози пытались скрыть свой акцент, но он этого не делал. «Я получил странные сообщения о вас от моих французских друзей. Вера, любовь моя, тебе будет что рассказать отцу о своем друге и о себе. Пойдем со мной.'

Когда мы поднимались по лестнице, Кинг, посмотрел на "Кобру", парящую над нашими головами.

— Вы летаете, мистер Сеневр?

«На самолетах, а не на вертолетах», — солгал я. — Признаюсь, мне было интересно, как вы их получили.

«Наследие Южного Вьетнама. Вы понимаете в крушениях. Я восстановил его за десятую часть первоначальной цены.

«Это будет 50 000 долларов вместо 500 000 долларов?»

— Это была не авантюра, не так ли, мистер Сеневр? Вы правы, Вера. Насколько я знаю, наш друг какое-то время занимался торговлей оружием.

Я задавался вопросом, делал ли Кинг то же самое. На его поясе был красивый довоенный «люгер», под стать моему пистолету, который я должен был оставить. Кинг провел нас через обрамленное кедром фойе, и мы достигли огромной гостиной. Горели четыре камина. На полу лежали меховые коврики, а у стены была пристроена небольшая библиотека. Для жаждущих было два бара. Мы были единственными в комнате. Она вовсе не выглядела заброшенной, скорее, она принадлежал очень щедрому богатому человеку. Большие окна открывали вид на Каскадные горы и время от времени мелькали охранники. По кивку Кинга официант подогнал барную стойку туда, где мы сидели.

— Раки, что для тебя? — спросил Кинг. Бутылка этого ликера была прижата между Джеком Дэниелсом и Джонни Уокером. «Водку, пожалуйста».

Кинг ждал от меня промаха, поэтому я старался не быть слишком стереотипным. Они с Верой взяли Кампари.

«Тебе здесь будет весело», — сказала она мне. «Здесь есть игровые комнаты, сауны, бассейн с подогревом и тир».

«И девушки, если хотите», — добавил Кинг.

'Спасибо, не надо. На лыжах тоже можно покататься, я думаю?

— Ты катаешься на лыжах? Может быть, мы сможем прокатиться до начала аукциона», — прокомментировал Кинг. — Видишь ли, я намерен познакомиться с тобой. Знаешь, ты единственный гость вне семьи, которого когда-либо приглашали сюда. У моей дочери очень сильная воля. Как и у ее отца. Вы произвели на нее большое впечатление. А теперь ты должен произвести на меня впечатление. Видишь ли, если ты этого не сделаешь, ты никогда не выберешься отсюда живым.

"Вот о чем я не думал."

— Придется. Боссы иногда как маленькие дети. Они готовы отказаться от всех сетей, построенных во Франции за столь долгое время, ради лучшей системы, которая у вас есть. Они должны были связаться со мной, прежде чем связываться с тобой, точно так же, как Вера должна была связаться со мной».

«Вы говорите «дети», — сказал я Кингу. "Разве ты не имеешь в виду "плебеев" по сравнению с тобой?"

'Что ты имеешь в виду?' — с интересом спросил Кинг.

«Эта камея, которую носит Вера, — портрет Борджиа. Вы Борджиа, не так ли?

Улыбаясь, Кинг откинулся назад. — Что ж, должен признать, я впечатлен. И ты снова прав. Мы из знатной семьи. А боссы все происходят от сицилийских крестьян. Это знание лишь немного омрачает твое будущее.